Звёздный - Кэтрин Ласки Страница 5

– Которую еще никто не глодал.

Эдме рассмеялась.

– Да, к которой не притрагивались глодатели.

На вершину гряды взобрались Свистун и Эйрмид, готовые заступить на вторую стражу.

– Идите поспите, – сказала Эйрмид. – Вам обоим нужно отдохнуть. День выдался трудным.

– К сожалению, завтра нас ждет еще много препятствий. Почти столько же, сколько было сегодня. Если не больше, – сказал Фаолан.

– Мы их преодолеем, – уверенно ответил Свистун. – Лапа за лапой. Мы дойдем до цели.

Фаолан понимал, что с такими товарищами ему не страшны никакие природные препятствия, будь то ледяные стены или миражи. Он вернулся в их временное пристанище под навесом и трижды обернулся вокруг себя, как это делают волки перед тем, как лечь. Но почти тут же снова встал и сделал еще один круг. Сон никак не шел. Сейчас ему было бы трудно заснуть, даже если вместо льда под ним находилась бы мягкая шкура карибу. Вспомнив, как давно он не лежал на шкуре карибу или лося, Фаолан печально вздохнул. Когда он был глодателем, то есть самым низким по рангу волком в клане МакДунканов, ему иногда швыряли старую дырявую шкуру, которая сейчас ему показалась бы настоящим сокровищем. Все относительно, подумал он. Вдруг в будущем ему придется спать в таких условиях, по сравнению с которыми жесткий лед покажется вполне неплохим местом для ночлега? Оставалось надеяться, что до такого дело не дойдет.

Он снова посмотрел на ночное небо, и на этот раз его взгляд сразу же упал на хвост Бизара. Но внимание его приковало другое, необычное созвездие, то самое, которое они впервые увидели, после того как пересекли Хрустальную равнину и вышли к Ледяному мосту. Неужели им просто показалось, что с десяток звезд необъяснимым образом сложились в изображение, которое они никогда раньше на небе не замечали? Это был сосуд, и не просто сосуд, а кувшин памяти вроде тех, которые делала для себя Сарк-из-Топи. После землетрясения они нашли Сарк в ее пещере; она лежала и умирала на осколках глиняных кувшинов, в которых прежде были заключены все ее воспоминания о запахах ее жизни. Каким-то образом ей удавалось воссоздавать эти запахи в кувшинах, которые она обжигала из глины в своей печи.

Сарк была странным существом – раздражительной и вспыльчивой, внешне очень непривлекательной и даже немного пугающей, с беспокойным бегающим глазом и всклокоченной, потрепанной шкурой. Многие ее боялись за один лишь внешний вид. Ходили слухи, что она ведьма, потому что умеет обращаться с огнем, а ведь этим искусством должны владеть одни лишь совы. Но она же была самым преданным сторонником Фаолана и самой первой подругой Гвиннет в стране Далеко-Далеко. Ее смерть стала ужасной потерей, разбив души волка и масковой сипухи подобно кувшинам, на осколках которых Сарк и умерла. Они уговаривали ее собраться с силами и попытаться бороться за жизнь. Разглядывая бахрому сосулек на гребне, Фаолан вспоминал последние слова Сарк, обращенные к нему и Гвиннет. «Я лежу здесь на осколках моих кувшинов, на рассыпанных воспоминаниях, которые постепенно снова собираются в единое целое. Это мои небеса, моя Пещера Душ, – она перевела взгляд на Гвиннет. – Моя Глаумора. Протянув лапу, волчица легонько дотронулась до плеча Фаолана. – И моя Урсулана».

Но что толку сейчас скорбеть о Сарк? Она мертва. Ее кости сейчас гниют среди обломков кувшинов памяти. Фаолан понимал, что сон к нему не идет вовсе не из-за мыслей о Сарк, как и не из-за жесткого льда. Спать ему не дает страх за малышей, за волчат и медвежат Тоби и Барни. Даже несмотря на то, что медвежата значительно больше щенков, они еще так ранимы! Главное – это не размер, а зрелость. Нужно придумать, как защитить их всех от опасностей.

Фаолан услышал знакомые шаги Эдме. Даже сейчас заметно, что она хромает на заднюю лапу. Но это была запретная тема, и ему не хотелось ее касаться.

Эдме вышла из-за ледяного нароста, холодно поблескивающего в свете луны и звезд; острые края его походили на клыки.

– Тоже не спишь, как я погляжу?

– И ты не спишь, Эдме.

– Хочешь поговорить?

Она пошире раскрыла единственный глаз. Исходящее из него зеленоватое сияние, казалось, немного растопило лед и согрело воздух. Морда ее почти светилась.

– Конечно, хочу. Ты ведь всегда знаешь, когда ты мне нужна, не так ли?

Фаолан поднялся на ноги и вышел из-под навеса, под которым пытался уснуть. За последние годы у них, как у волков Стражи, появилось много общего, но ему хотелось бы, чтобы их связь была еще теснее. Становится ли он глупым волком? Возможно. Но сейчас не время для глупостей. Глупцы не могут вынести столько забот, сколько легло на его плечи.

– Откуда ты это всегда знаешь?

Ему вдруг показалось, что вопрос этот довольно опасный.

– Ну, то есть я хотел сказать… – он замялся. – Ты всегда понимаешь, когда мне хочется поговорить.

– Не совсем. Но ведь легко догадаться, что ты до сих пор беспокоишься об Аббане.

– Не только об Аббане. Я беспокоюсь о всех малышах. То, что случилось сегодня, может повториться снова. Люпус ведает, как этот волчонок сумел выплыть к поверхности. Хвала Глауксу, что Гвиннет спасла его!

От Эдме не скрывалось огромное волнение Фаолана. Он обратился в своих словах одновременно к двум великим духам животных, Люпусу и Глауксу. А как же «урскадамус», его любимое ругательство?

– Не волнуйся ты так, постарайся успокоиться, – попыталась она его утешить, хотя даже ей самой показалось, что она говорит что-то не то.

– Но ведь такое может случиться и завтра, Эдме! Разве ты не понимаешь?

Фаолан замолчал и плотно закрыл глаза, вызывая в памяти картину из Пещеры Древних Времен, которую впервые увидел еще годовалым волком и с тех пор наблюдал неоднократно. Это была струящаяся река волков. В первый раз он не знал даже слова, но вскоре выяснил, что такое построение называется «бирргис». Очень важное построение, которое волки использовали для походов и охоты. Такое построение было просто необходимо для их существования. Оно не только помогало им загонять добычу, но и лежало в основе всей их цивилизации.

Фаолан открыл глаза.

– Эдме, на Ледяном мосту бирргис бесполезен.

Произнося эти неожиданные, почти святотатственные слова, он почувствовал, как что-то внутри него зашевелилось. Эдме на мгновение посмотрела на него как на предателя. Он и сам с трудом верил в то, что сказал. Но понимал, что это так и есть.

Бирргис для волков был почти так же священен, как и Великая Цепь, связывающая все существа от небес до земли. Первым звеном в этой цепи был дух Люпус, представленный в виде созвездия Великого Волка. Первым делом всем новым глодателям поручали выглодать изображение Цепи на чистой кости. Таким образом Великая Цепь становилась неотъемлемой частью каждого волка, и лучше всех ее знали как раз глодатели, к которым некогда принадлежали Фаолан, Эдме и Свистун. В каком-то смысле бирргис был подобием этой Цепи. В бирргисе волки тоже передвигались в строго определенном порядке. А теперь Фаолан говорил, что этот порядок бесполезен. Устарел.