Поллианна. Юность Поллианны - Элинор Портер Страница 5

— Конечно, нет, детка! Ох, какая ты болтливая, Поллианна, особенно когда начинаешь говорить об этой «Женской помощи»!

— Правда? — печально спросила девочка. — А вам неприятно? Я не хочу докучать вам, честно, тётя Полли! Знаете, если я говорю о «Женской помощи», вы можете радоваться. Когда я о них вспоминаю, то думаю, как я рада, что больше не у них, а у собственной тёти. Вы можете этому радоваться, правда, тётя Полли?

— Да, да, дорогая, конечно, могу, — засмеялась миссис Чилтон, поднимаясь и выходя из комнаты. Неожиданно она почувствовала себя очень виноватой, что когда-то её раздражали вечные Поллианнины радости.

Последующие дни, пока письма летали в Бостон и обратно, Поллианна готовилась к переезду, нанося прощальные визиты белдингсвилльским друзьям.

Буквально все в этом вермонтском селеньице знали Поллианну, и почти все играли в её игру. Всего несколько человек воздерживались, потому что были полные невежды и не желали понять, в чём заключается игра. Из дома в дом Поллианна переносила новость, что она собирается в Бостон на всю зиму, а отвечали ей возгласы сожалений и протеста, начиная от Нэнси из тётиной кухни и кончая огромным домом на холме, где жил Джон Пендлтон.

Нэнси бестрепетно говорила всем (кроме своей хозяйки, конечно), что считает эту поездку просто глупостью и с радостью взяла бы мисс Поллианну к себе домой, вот так бы и взяла. А миссис Полли могла бы спокойно катить в свою Германию.

Джон Пендлтон повторил практически то же самое, только он не постеснялся сказать это самой миссис Чилтон. Что же касается Джимми, двенадцатилетнего мальчика, которого Джон Пендлтон взял к себе, потому что так хотела Поллианна, и усыновил, потому что сам захотел, тот откровенно негодовал и не замедлил это высказать.

— Ты же только что приехала, — начал он тем тоном, которым пытался скрыть, что у него есть сердце.

— Да я здесь с самого марта! Кроме того, я не собираюсь там жить всегда. Это только на одну зиму.

— Ну и что? Тебя не было дома аж целый год. Если бы я знал, что ты уедешь опять, я бы не помог встречать тебя с флагами и с оркестром.

— Ты что! — удивилась Поллианна, а потом, с едва заметным превосходством, вызванным уязвлённой гордостью, добавила: — Я не просила тебя встречать меня с флагами. Кроме того, ты сделал две ошибки. Ты должен был сказать «я бы не помогал», вместо «я бы не помог». Слово «аж» употреблять не стоит. Во всяком случае, оно грубое.

— Подумаешь! Как мог, так сказал.

Поллианна ещё неодобрительней посмотрела на него:

— Ты сам просил, чтобы я поправляла тебя, когда ты говоришь неправильно, потому что мистер Пендлтон старается тебя научить.

— Вот росла бы ты в детском приюте, где никто на тебя не обращает внимания, кроме целой толпы старух, которым только и есть дела, что тебя поправлять, ты сказала бы и чего-нибудь похуже!

— Джимми Бин!!! — вспыхнула Поллианна. — У нас в «Женской помощи» не было старух, понял? Во всяком случае, многие из них не такие старые, — торопливо поправилась она; склонность к правде и к правильности речи превзошли её раздражение. — К тому же…

— А я совсем и не Джимми Бин, — прервал её мальчик, задиристо поднимая голову.

— Ты не Джимми Бин?.. То есть как?..

— Я законно усыновлён. Он собирался это сделать сразу, он сам мне сказал, только был занят другими делами. А теперь вот сделал. И теперь меня зовут Джимми Пендлтон, а его я должен звать дядя Джон, только я… я ещё не привык. И я… я не зову, ещё не начал.

Он говорил сердитым, резким голосом, но все следы неприязни исчезли с лица Поллианны. Она радостно захлопала в ладоши:

— Ой, как замечательно! Теперь у тебя есть настоящая семья, которая о тебе заботится! И ты никому не должен объяснять, что он тебе не родственник, потому что у тебя такая же фамилия. Я так рада, рада, ра-ада-а-а!

Джимми соскочил с каменной стены, на которой он сидел, и пошёл в сторону. Щёки его горели, в глазах стояли слёзы. Это ведь Поллианне обязан он всем, совершенно всем. И этой самой Поллианне он только что сказал…

Он озлобленно поддел ногой маленький камешек, потом другой и третий. Горячие слёзы чуть не брызнули из его глаз и не побежали по пылающим щекам, как бы он ни старался унять их. Он опять поддел камешек, потом другой, нагнулся, поднял третий и швырнул его изо всех сил. Минуту спустя он медленно подошёл к Поллианне.

— А вот я добегу до этой сосны раньше тебя, — небрежно бросил он.

— Ну, нет! — закричала Поллианна, спрыгивая со стенки.

Соревнования не состоялись, Поллианна вспомнила, что быстрый бег ей запрещён. Но для Джимми это не имело значения. Щёки его приобрели обычный оттенок, глаза сияли обычным блеском, слёз уже не было. Он стал опять самим собой.

С приближением восьмого сентября, когда должна была прибыть Поллианна, миссис Руфь Кэрью всё больше и больше нервничала и сердилась на себя. Она признавала, что жалеет о своём обещании. Не прошло и суток, конечно, как она написала сестре, требуя, чтобы та освободила её от слов, но Делла ответила, что уже поздно, так как они оба, она и доктор Эймс, написали Чилтонам.

Вскоре после этого пришло письмо от Деллы, в котором она сообщала о согласии миссис Чилтон и о том, что через несколько дней та прибудет в Бостон, чтобы отдать девочку в школу. Миссис Кэрью уже ничего не могла сделать, и ей оставалось подчиниться развитию событий. Поняв это, она безропотно согласилась, не выражая никаких эмоций, и старалась вести себя благопристойно, когда наконец появились Делла и миссис Чилтон. К счастью, миссис Чилтон была ограничена во времени и занималась своими делами.

Возможно, было даже и хорошо, что Поллианна должна приехать не позже восьмого, потому что миссис Кэрью к тому времени уже примирилась с мыслью о новой постоялице, хотя всё-таки сердилась, браня себя за «нелепую податливость», а сестру — за «дикие замыслы».

Она даже и не подозревала, что происходит с Деллой. Внешне та вела смелую борьбу, а внутри сжималась от страха, не зная, к чему всё это приведёт. Всю надежду она возлагала на Поллианну и потому решила, что девочка примет всю атаку на себя и будет бороться в одиночку, без всякой помощи. «Когда миссис Кэрью встретит их на станции, — думала она, — и они познакомятся, она сошлётся на неотложную встречу и сейчас же уедет». Словом, старшая сестра оглянуться не успела, как осталась наедине с девочкой.

— Делла! Делла! — кричала она вслед удаляющейся фигурке. — Ты не должна… я ведь не могу…

Делла даже если и слышала, то не обращала никакого внимания. Раздражённая и раздосадованная, миссис Кэрью повернулась спиной к Поллианне.