Мой друг Сенька - Владимир Свинцов Страница 5

— Ай-яй-яй! Помогите! Ой-ей-ей!

Я подошел, взял его на руки. Он завизжал от радости. Я вынес его и поставил на дорогу:

— Ну, что? Как бы ты без меня?

Но Сенька моего ехидства не понял. Он закрутил хвостом и побежал к поляне.

Ворона сидела на прежнем месте и подозрительно смотрела на него. Сенька было опять напружинился для броска, но передумал. С гордо поднятым хвостом прошествовал к машине, словно хотел сказать:

— Я с такими не играю, — и растянулся в тени, устало закрыв глаза.

Мы остановились в деревне, чтобы купить молока. Сенька сразу выскочил из машины и стал знакомиться с окрестностями. Подбежал к дереву, обнюхал его, потом двинулся вдоль забора — все с таким деловым видом, что я не выдержал и окликнул его:

— Сеня! Что-нибудь интересное?

Он не принял моего шутливого тона и даже не удостоил взглядом.

За забором, учуяв чужого, залаяла большая собака, загремела цепью. Сенька было кинулся к ней, но я удержал:

— Куда ты, дурашка. Ведь ты меньше ее головы. И взвизгнуть не успеешь…

Сенька посмотрел оценивающе вначале на меня, затем на собаку и, согласившись, повернул на дорогу, но вдруг остановился пораженный. Невдалеке, сразу за дорогой, паслась стая гусей. С курами Сенька был уже знаком, а гусей видел впервые. Он усиленно задвигал носом, но гуси заметили его и, недовольно гогоча, собрались теснее, распекая щенка на разные лады. Особенно старался большой белый гусак, вожак стаи.

— Го-го-го! — выкрикивал он. — Понаехали тут всякие…

Сенька постоял, словно прислушиваясь к гусиному гоготанью, потом бросился вперед молча, стремительно.

— Га-га-га! Этого еще не хватало… Спасайтесь, братцы! — загалдели испуганно гуси и, хлопая крыльями, пустились наутек.

Сенька, довольный, с внезапно возникшим охотничьим азартом, — следом. Белый гусак бежал позади стаи. Он изредка оглядывался и громко вскрикивал:

— Га! Га! Караул!

Сенька шариком катился за ним, тоненько взлаивая. Я уже хотел окликнуть щенка, чтобы прекратить этот шум, как вдруг гусак остановился, растопырил крылья и, дерзко блестя глазами, повернулся к своему преследователю. Хищно изогнув шею, он зашипел сердито:

— Пш-ш! Ну-ка, подойди! Пш-ш!

Сенька замедлил свой бег, затем совсем остановился. Его лукавая морда, высунутый от усердия язык, высоко поднятый хвост выражали веселье и любопытство.

— Чего ты? — ласково тявкнул он на гусака. — Чего злишься?

Шипение гусака стало еще более угрожающим, и вдруг он ринулся в атаку. Сенька в последний момент еле увернулся от широкого клюва. Гусак проскочил мимо, но тут же, помогая себе крыльями, развернулся и снова бросился вперед. Сенька попятился, затем повернулся боком, готовясь к отступлению, и в это время гусак, словно шпагой, ударил его клювом.

— Ай! — взвизгнул щенок. — Ты чего?! Больно же… — и, трусливо поджав хвост, рванулся со всех ног назад, к машине.

Противники теперь поменялись ролями. Причем Сенька выглядел не с лучшей стороны. Вся гусиная стая громкими криками подбадривала своего вожака:

— Га-га! Лови его! Гони!

Сенька мчался к машине на предельной скорости. Он с разбега юркнул в открытую дверь и забился между сиденьями. Гусак подбежал, заглянул в машину и, не видя своего противника, попытался залезть вовнутрь. Но я его не пустил. Гусак было ринулся на меня, но вовремя опомнился.

— Го-го-го! — торжествующе закричал он. — Видали, как я его?

— Га-га-га! Видали! Видали! — шумно хвалили своего вожака гуси.

Сенька высунул свою коричневую морду из-за сиденья и, еще вздрагивая от пережитого испуга, тявкнул:

— Уж пошутить нельзя…

— Выйди сюда! Я тебе пошучу! Выйди! — продолжал грозиться гусак.

— Ладно, ладно, ребята. Хватит вам, — попытался помирить я противников.

Но не тут-то было. Гусак снова полез в машину. Тогда я отогнал его дальше за дорогу и позвал Сеньку:

— Иди сюда, забияка. Сам первый начал драку, а теперь в кусты. Не стыдно? Иди сюда!

Сенька вылез из машины и осторожно огляделся. Удостоверившись, что опасность миновала, он замахал хвостом и уставился на меня виноватыми глазами.

— Эх ты! Приехал в гости… Не стыдно? — журил я щенка, но он вдруг зевнул притворно и запрыгнул на сиденье.

Потянулся лениво и улегся, щуря глаза, всем своим видом показывая:

— Зачем из-за пустяка шум поднимать? Ну, пошутили… Ничего же особенного не произошло…

Конечно, ничего особенного не произошло, но с того памятного дня Сенька уже не гоняется за гусями, а обходит их стороной.

Первый снег застал нас в дороге. Сенька лежал на заднем сиденье и спал. Сладко спится в непогоду. Снег лепил и лепил, покрывая дорогу толстым слоем. Но только я въехал в город, как снежинки поредели и вскоре совсем прекратились. Небо посветлело, а воздух стал чистым, душистым. Перед моими глазами встали выбеленные, как к празднику, здания, белые тротуары, белые пушистые деревья.

Я подъехал к дому. Вылез из машины. Взял горсть снега, он был холодным, влажным.

— Сеня, вылазь. Посмотри, какая красота! Эй, ты, засоня!

Сенька открыл глаза и тут же закрыл их. Он еще ни разу в своей жизни не видел снега, поэтому встревожился, перескочил на переднее сиденье к открытой дверце и недоуменно стал озираться вокруг.

— Иди ко мне, не бойся. Ну!

Но Сенька нерешительно топтался на сиденье и вдруг заскулил:

— Е-е-е! Я боюсь.

— Чего ты, глупый? — Я вытащил его из машины и поставил на снег. Но Сенька взвизгнул и опять заскочил в машину.

— Это же снег, Сеня. На, нюхай, — я протянул ему снежок, но он отпрянул.

— Сенька! — сказал я строго. — Ко мне!

Он ступил на самый краешек сиденья, виновато завилял хвостом, но не спрыгнул.

— Как тебе не стыдно?! Трус!

Он смотрел на меня, и в его глазах я читал страх:

— Я боюсь. Это такое громадное, такое белое…

Я вытащил его одной рукой из машины, другой захлопнул дверцу. Сенька испуганно поджимал поочередно лапы и жался к моим ногам. Но, наконец, поняв, что это белое его не кусает, стал принюхиваться, потом сделал шаг, второй… Оглянулся на меня повеселевшими глазами и звонко гавкнул:

— Гав! Так что же это такое?

И вдруг прижал к голове уши, встопорщил шерсть на загривке и зарычал: