Двенадцать человек - не дюжина - Вера Ферра-Микура Страница 5

Его жена:

Рези Херинг, работает в парикмахерской. У неё есть одна заветная мечта — ванная комната с душем, выложенная жёлтым кафелем.

Их сын:

Бруно Херинг, восьми лет, очень непоседливый. Он мечтает, когда вырастет, полететь на ракете или стать кондитером. А пока что почти каждую неделю приносит из школы расписку, которую должны подписать ещё и родители. В расписке всегда написано одно и то же: «Я больше не буду щипать и колотить моих соучеников!»

Отец отца:

Дедушка Зомер, как все его называют. Добродушный пожилой человек с закрученными кверху усами. Собирает почтовые марки и сам себе штопает носки. Пока не вышел на пенсию, работал в сберегательной кассе.

Отец матери:

Дедушка Херинг, как все его называют. Добродушный пожилой человек без усов. С ранней весны до поздней осени он каждое воскресенье выходит без четверти девять из дому, и никто не знает, куда он спешит. Ни один член семьи не посвящён в его тайну, кроме старшего внука Фрица. Но Фриц никогда никому не выдаст, где проводит свои воскресенья дедушка Херинг.

Был как раз полдень. Солнце сияло вовсю на июньском небе, и на всех балконах многоэтажных домов раскрылись большие разноцветные зонты.

По улице Небоскрёбов пронёсся зелёный автобус. Но остановился он не перед одним из высоченных многоэтажных домов, а перед домом номер двадцать. Перед карликом среди великанов.

— Попрошу минуточку внимания! — крикнул экскурсовод в рупор. — Мы осматриваем сейчас старинный охотничий замок, который находится под охраной государства как памятник старины! Он напомнит нам о тех временах, когда на этом месте, на многие километры вокруг, простирались лишь луга да шумящие леса. В те годы, когда дом этот был ещё охотничьим замком, здесь водилось великое множество диких кабанов, зайцев и оленей…

— Дикие кабаны? О, это ужасно! — воскликнула дама в соломенной шляпке в лиловую полоску.

А другая, в соломенной шляпке в розовый горошек, заметила:

— По-моему, это безумно интересно!

Остальные туристы разглядывали из окон автобуса старинный охотничий замок, обвитый плющом. Одни молчали, другие же восклицали:

— О-о-о!

— Прошу следовать за мной! — крикнул в рупор экскурсовод. — Обратите прежде всего внимание на прелестный двор с колодцем трёхсотлетней давности! Колодец, правда, высох, но тем не менее заслуживает нашего внимания.

Туристы встали со своих мест и двинулись к двери автобуса. Выбравшись из него, они столпились перед широкими деревянными воротами, окованными железными полосами. Некоторые нацелили свои фотоаппараты.

Экскурсовод потянул за железный прут колокола — раздался мерный звон, и вслед за тем одна створка ворот распахнулась.

Белобрысая, щуплая особа, взглянув на экскурсовода, сказала:

— Здравствуйте! А тут и так было не заперто.

Это была Нелли Зомер.

— Добрый день, барышня! — приветствовал её экскурсовод. Он взял её под мышки, поднял высоко вверх и поставил возле арки, словно статую. Затем бодрым шагом прошёл через арку во двор, а вслед за ним с почтительным любопытством проследовали туристы.

Нелли разочарованно глядела им вслед. А она-то думала, что это пришла Марианна, потому так быстро и подскочила к воротам.

Экскурсовода она недолюбливала. Каждую субботу, когда он появлялся здесь вместе с автобусом, переполненным туристами, он говорил ей: «Здравствуйте, барышня!» Но Нелли-то ведь знала, что никакая она не барышня.

Она села на каменную тумбу у ворот, обтёсанную дождями и временем, и уткнула лицо в ладони. Может, Марианна вообще не придёт? Может, она и приглашение-то всерьёз не приняла?

А во дворе между тем происходили всякие события.

Бруно, непоседливый сынок тёти Рези и дяди Михаила, восседал на ветке каштана и ревел. Забраться-то он забрался, а вот слезть никак не решался.

Дедушка Зомер и дедушка Херинг как раз приступили к распутыванию бельевой верёвки в пятьдесят метров длиной, чтобы потом протянуть её из одного конца двора в другой, хотя Неллина мама убедительно просила их пока подождать с этим делом.

Но поскольку Бруно вопил на своём каштане всё громче и громче, дедушки приняли решение принести во двор стремянку с пятнадцатью перекладинами из мастерской покойного прадедушки-скульптора.

Мастерская эта была когда-то гаражом, а ещё раньше конюшней и находилась на задворках. Туда-то и поспешили оба дедушки, бросив посреди двора запутанную бельевую верёвку с множеством узлов и петель.

Туристам, осматривавшим старинный охотничий замок, приходилось передвигаться по двору с большой осторожностью. К счастью, никто из них не запутался и не попал в петлю. Только одна молодая дама в тёмных очках заявила своему спутнику:

— Всё-таки всё это очень странно. Похоже, что здесь живут какие-то ненормальные!

Но это ещё не всё, что происходило во дворе, когда туда пошли экскурсанты.

Тётя Грета в своём заляпанном зелёной краской комбинезоне как раз в этот момент перевернула вверх дном третий помойный бак и теперь перерывала лопатой его содержимое. Содержимое двух первых помойных баков было свалено тут же рядом. По правде сказать, зрелище не из приятных. Но что было делать тёте Грете? Она опять искала свои клещи!

И хотя клещи эти были ржавые, тётя Грета всё равно была до крайности раздражена их пропажей. Она злилась на тётю Фелициту, потому что кто же ещё, кроме неё, мог быть виноват в этой пропаже!

Тётя Фелицита имела дурную привычку открывать коробки с сардинами инструментами тёти Греты. А сардины она очень любила. И хотя к каждой коробке прилагался специальный ключик, она всё равно никогда не могла вспомнить, куда его положили. Мать Нелли, покупавшая продукты для всей семьи, всякий раз, выстроив из коробок небольшую башню, говорила ей:

— Вот, Фелицита, тут сардины. А тут, в бумажном пакете, все ключики!

— Красота! — радостно отвечала тётя Фелицита. — Ну уж на этот раз я их никуда не засуну!

Но… тут же оказывалось, что пакетик с ключиками куда-то запропастился. И приходилось применять инструменты тёти Греты.