Мафия пишет оперу - Елена Нестерина Страница 5

Мама пообещала пойти посмотреть. А когда вернулась, сообщила:

– Нет, Ариночка, в Антончиковой комнате их нету.

– Значит, он взял. Ой, мы, наверно, театральными костюмами забросали! Найдем. У нас столько этих костюмов, декораций, запутались, не успеваем…

– Арина, скажи, – тут же поинтересовалась мама, – а как вы там? Вы долго будете репетировать? А ничего, что вы в школе до такого позднего времени задерживаетесь? Вы не сильно устаете?

– Нормально! – радостным голосом уверила доверчивую Антошину маму Арина.

– Ребятки говорили, что ночевать к кому-то из вас пойдете. А всем места хватит? Может, подушечку вам принести или матрасик? А покушать? Пусть Антошка еще раз с мальчиками прибежит, захватит – я продуктов положу, яблок, а то трудно, наверно, репетировать…

Арина снова уверила ее, что все замечательно и что нужно трудиться над спектаклем, не покладая рук, чтобы конкурс выиграть… Окончательно успокоенная мама положила трубку.

– Хитрые, паразиты, – сказала Арина братьям по мафии. – Все концы обрубили. Родительницу Мыльченко обманули, она искать его не будет.

– Слышали, что она сказала? – подал голос Витя Рындин. – Мыльченко пусть «еще раз с мальчиками прибежит». Это значит, она его видела с какими-то мальчиками.

– Точно! Узнать бы, с какими… – Арина нахмурилась. – Если у нее опять сейчас что-то спрашивать, она сразу что-нибудь заподозрит. Надо как-то по-другому вычислять этих мальчиков.

– А ведь смотрите, как они мудро сделали – убедили ее, что Антошка со своим классом репетирует! – воскликнул Костик. – «Ариночка, как вы там?» То есть, маманя уверена, что он с нами…

– Да. Так его взяли в оборот, что даже ночевать где-то будут оставлять.

– Серьезный у нас противник… – произнес Витя Рындин.

Наступила тишина. Все сидели, задумавшись. Наконец, Костик Шибай прервал молчание.

– Ну, это тем более надо выяснить! У меня прямо такой азарт! – воскликнул он. – Или мы не мафия? Где это вообще видано?

– Что? – спросила Арина. – Что не мафия людей ворует, а у нее брата Антошу украли?

– Да!

– Нигде не видано. Найдем мы Мыльченко. – Арина поднялась со стула и оглядела собравшихся. – И поступим мы очень просто. Сейчас пойдем в школу, тем более что в шесть все наши подвалят оперетту придумывать. А ведь не одни же мы в школе репетируем, как Антошина мама сказала? Эти кексы тоже там… Вот и нужно будет аккуратно посмотреть, кто, где и что делает.

– Проследим, – добавил Костик, – и, может, сразу вычислим, кто Мыльченко к своей постановке привлекает. Его произведение сразу удастся опознать.

– Как? – удивилась Редькина.

– По безумию, Зоя… – улыбнулся Костя. – Творчество нашего брателло Антонелло отличается особой оригинальностью. Согласна?

– Ага… – вздохнула Зоя, вспомнив Антошины стихи и прозу.

В большом спортивном зале собрался практически весь восьмой «В» класс. Царило оживление. И хоть мало кому удалось за это время узнать что-то про оперетту, ребята вновь почувствовали свои силы. Теперь уже точно нужно было рассчитывать только на самих себя, а не сваливать все на одного поэта и потом гневно с него требовать шедевр.

– Вот, что я тут принесла, – сказала Арина, вытаскивая из своего военного ранца потрепанную книгу «Оперетта – радость моя!», – я эту книжку чуть-чуть посмотрела, кое-что поняла. И вот еще одна, тоже умная книжка. Нате, девчонки, прочитайте их, а после нам расскажете.

С этими словами она отдала книжки «Оперетта – радость моя!» и толстую серьезную книженцию «Структура драматического действия» самым прилежным девочкам. Они уселись в уголок и принялись листать их. Все остальные ребята с надеждой смотрели на Арину и ждали, что она скажет. Потому что знали – если она взялась за дело, то обязательно что-то наверняка придумала.

– Ну, значит, вот что получается, – продолжала Арина. – Я поняла так, что в оперетте должны быть песни, пляски, музыка и декорации. И какая-то история. То есть либретто, сценарий… Что у нас сейчас есть? Ведь заболевший Мыльченко успел хоть что-то придумать?

– А, фигню какую-то… – махнул рукой Олег Дибич-Забакланский.

– Ничего не фигню, раз его ук… – с жаром заступилась за Антошу Зоя Редькина, но тут же остановилась на полуслове: ведь нельзя было выдавать позор мафии – похищение ее брата.

– А покажите, что он придумал, – вовремя переключила разговор Арина. – Можно взять это за основу и дальше что-то сочинить. Антошка плохого не придумает, уж я знаю…

Ну раз уж Арина Балованцева считала, что Антоша крут, тут уж ничего не попишешь… Все бросились вспоминать, что там Гуманоид предлагал.

– Да что-то про любовь клопов, – первой вспомнила Накокова. – А слова там у него…

Но слова никто вспомнить не мог. Не записали ведь шедевр на бумажку.

– Клопики там танцуют, – добавил Мамед Батыров. – И мотив вот такой: ля-ля, ля-ля-ля, ля-ля-ля, в общем, я помню…

– Уже легче! – обрадовалась Арина. – Клопами можно очень даже здорово нарядиться. Занятно будет. А танцы…

– Эх, не могу вспомнить, какой там танец Мыльченко называл… – почесал свою голову под кепкой Мамед. – Но вот точно – танцуют эти клопы какой-то танец.

– В оперетте обычно тетки голые в панталонах и в перьях канкан пляшут, – подал голос еще один из ребят. – Вот нашим девчонкам можно…

– Ага, вот ты и будешь голый в панталонах плясать! – фыркнули девочки.

– Не обязательно голыми плясать, – успокоила их Арина. – А в перьях и в панталонах – это круто. Короче, нужен этот танец-канкан. Во, Батыров, ты же на каком-то инструменте играешь. Вот и давай…

Друзья Мамеда усмехнулись – ведь Мамед играл на баяне.

– Ага, канкан под баян! – покачал головой Мамед. – Да я и не умею канкан играть.

– А что можешь?

– Вальс.

– Можно и вальс играть. А плясать под музыку вальса будем канкан. – Арину нельзя было испугать ничем.

– Кстати, у нас же Лена во Дворец детского творчества ходит заниматься! – крикнула главная проныра и сплетница класса Даша Спиридонова. – Да, я в журнале, на той странице, где про внешкольные занятия пишут, видела.

– Лена, и ты будешь играть! – Арина хлопнула медлительную девочку Лену по плечу.

Лена покраснела.

– Нет, ну как же я… Я в оркестре только…

– Ну и отлично! На чем ты в оркестре играешь?

– На треугольничке… – ответила Лена. Треугольничком назывался маленький музыкальный инструмент – самый настоящий металлический треугольничек, по которому били тонкой палочкой, и он чисто и радостно звенел в нужный для оркестра момент.