Тайна графа Эдельмута - Анжелина Мелкумова Страница 56

— Боже мой! — заломила руки Эвелина. — Если нельзя достать ключ… тогда что же нам делать?

— Я буду думать всю ночь, — успокоил Пауль, — до самого утра. И, может быть, что-нибудь придумаю.

Пауль думал всю ночь. До самого утра И снился ему при этом господин Понс: Пауль снова снимал с него цепочку с ключом. Тот спал крепко и не проснулся даже тогда, когда Паулю, для того чтобы снять цепочку, пришлось отвинтить Понсу голову и положить на сундук. Сняв наконец цепочку, Пауль обрадовался. А потом обомлел: вместо ключа на ней висела… клетка с орлом. Как же открыть?

* * *

Маленькая пеночка прохлопала крылышками и опустилась на ярко-зеленую крону картонного дерева. Попрыгала туда-сюда, потом исчезла за кроной. Ствол у «дерева» был широкий — как раз чтобы скрыть Марион.

Раз, два — и чудесное превращение совершилось: вместо маленькой птички из-за дерева вылетел прекрасный белокурый ангел. То есть выбежала, махая серебристыми крыльями, Марион.

Марион плавно опустилась на крышку гроба и звонко пропела:

Пропев, быстро отскочила в сторону. И очень вовремя: крышка гроба, на вид тяжелая и добротная, легко, как картон, отлетела в сторону. Протирая глаза, Святая Эвелина села в гробу.

— «Ура-ура», кричат зрители, — прокомментировал Понс, бесцеремонно утягивая орла за веревочку, привязанную к лапе.

Орла — в клетку, на сцену выбегает Хенрик-«граф Эдельмут». За пазухой у него готовый свиток — документ, дарующий городу свободу. Он машет пером, ставя свою подпись, шлепает печатью — готово. Пауль, одетый богатым купцом, тщательно перечитывает написанное, машет свитком.

— Народ ревет, в воздух летят шапки, — невозмутимо прокомментировал Понс. — В жестянку сыплются монеты.

Занавес закрывается.

* * *

— Я знаю! Я знаю, что надо сделать! — едва переодевшись, в волнении налетела на Пауля Эвелина.

Он сидел на корточках, прислонившись к колесу фургона, все еще в костюме «купца», и жонглировал тремя морковками. Хенрик каждый день тренировал его, и у него уже неплохо получалось.

— Я знаю, что надо делать, — радостно объявила девочка, пристроившись рядом. — Все очень просто: надо обо всем рассказать Понсу!

Хоп! Все морковки попадали в мокрую траву.

— Ух ты! — Пауль потер нос. — В жизни бы никогда не додумался.

— О да! — глаза Эвелины светились. — Я очень долго думала вчера и не заснула до самого утра. Ведь как просто! Понс такой хороший и так любит моего отца! Он сам поставил пьесу про то, как мой отец превращается в человека и снова становится графом! Он нам обязательно, обязательно поможет.

Пауль снова потер нос.

— Вы полагаете, ваше сиятельство?

— Конечно! Клянусь тебе, как только он узнает обо всем, он сразу же откроет клетку. Он выпустит моего отца на волю, мы дадим ему конфету…

Пауль упорно продолжал тереть нос, как будто решил превратить его в пятачок.

— Не понимаю, почему ты не радуешься, — удивилась Эвелина. — Ведь как замечательно! Рассказать — и у нас больше не будет хлопот. Не нужно красть ключ ночью у Понса, не нужно открывать клетку ночью. Представь: что подумают Понс, и его жена, и Хенрик, когда проснутся однажды утром и не найдут орла? А? Они подумают, мы его украли. Вот вся наша благодарность им за то, что они нас кормят!

— Да, конечно, — Пауль задумчиво откусил морковку. — Но… э-э… мы ведь в любом случае хотим забрать у них орла. Какая же разница, как мы это сделаем?

— А вот послушай, — заулыбалась девочка. — Я придумала такое! Понсу очень понравится. Это сделает его знаменитым и даст ему много, очень много денег!

Повозку решено было поставить у самой реки. Так легче было ходить за водой. Фрау Понс тут же набрала воды для супа и весело хлопотала у костра, что разжег Хенрик. Марион сходила в рощицу неподалеку и очень быстро набрала полную корзину белых грибов.

— Какие большие! — радостно удивлялась Эвелина, оторвавшись от работы. Пушистый веник сухой мяты лежал перед нею. Ее ароматные листья она как раз растирала на чай.

После каменных стен монастыря, в которых она прожила десять лет, Эвелина безумно полюбила свежий воздух, лес и реку. Она с удовольствием спала под открытым небом. Могла часами сидеть на берегу, слушая, как квакают лягушки и глядя на рыбаков. И часто, опустившись на колени, зарывалась лицом в желтую шуршащую листву, лежавшую ковром в осеннем лесу, наслаждаясь пряным, кружащим голову запахом.

Нет, она жила бы тут всю жизнь — вот прямо тут, на полянке, между осинами. Господин Понс, его жена и Хенрик, Пауль и Марион — это все было волнующе похоже на семью, о которой Эвелина всю свою жизнь так мечтала. Не хватало только Бартоломеуса и отца.

Отца! Вырванного наконец из его тесной клетки и…

Ах, это будет скоро. Очень скоро. Может быть, даже сегодня. Или через два дня. Они будут сидеть все вместе — Понс, и его жена, и старый Хенрик, и Пауль, и Марион, и Бартоломеус… и ее отец — сидеть на полянке вокруг костра, есть пожаренные фрау Понс грибы, заедать выловленной Паулем рыбкой, смотреть на рыбаков на реке… Или даже она вместе с отцом сядет в лодку — и они вместе будут удить рыбу. Они наудят ее целую корзину. И вылезая из лодки, Эвелина вдруг упадет в воду. А отец ее спасет. И вынося ее из воды, он будет смеяться. И она тоже…

Забыв про работу в руках, девочка замерла, улыбаясь мечтам.

— Анна!

Это позвали ее.

Эвелина выглянула из теплого фургона. Как ярко светило солнце! Девочка подставила лицо его лучам, зажмурившись от удовольствия. Неподалеку, привязанные к осине, пощипывали траву лошадки. Ноги у них были толстые, сильные, грива и хвост длинные. Уже не один год они тянули за собой повозку комедиантов — вместе с кучей платьев, париков и декораций.

— Анна, помоги мне!

Фрау Понс возилась возле трещавшего костра. Поежившись на утреннем холоде, Эвелина поплотнее завернулась в шаль и выбралась из фургона. Проходя мимо лошадок, погладила каждую по длинной гриве. А затем вприпрыжку побежала к костру.

Пауль еще засветло ушел ловить рыбу. Он ловил ее очень интересно — прямо руками. «Как кот!» — удивлялась фрау Понс. Сейчас он возвратился с тяжелой мокрой корзиной, полной пескарей.

Мало того, что ловил руками, Пауль еще и ел рыбу прямо сырой. «Так вкуснее», утверждал он, уписывая и голову и хвост, пока рядом над костром варилась уха.

Подошел Понс. С любопытством посмотрел:

— Уже готово?

— Скоро, скоро, — отвечала фрау Понс, не поднимая головы от работы. От котелка шел аппетитный аромат вареной рыбки. Сюда же — лавровый лист, сюда же перец…