Тоби Лолнесс. Книга 2. Глаза Элизы - Тимоте де Фомбель Страница 6

Он остановился и наклонился до земли, выпятив зад. Но тут сквозь расставленные ноги с удивлением увидел, что позади него кто-то стоит. И поняв, кто это, пятый прикусил язык.

— Я тебя слушаю, — сказал хозяин. — Так что же ты мне скажешь?

— Что скажу? Скажу: «Здравствуйте, хозяин!»

Стоя в весьма неудобной позе с полным сыра ртом, пятый говорил не слишком отчетливо.

Хозяин подошел поближе. Держался он очень прямо, но его красивое лицо внушало скорее не симпатию, а опасение. Тяжелый подбородок, узкий недобрый рот сразу заставляли забыть, что он очень молод. Хозяин взял из рук стражника фляжку и вопросительно на него посмотрел.

— Там… во-вода, — объяснил пятый, выпрямившись.

— А не жжется? — спросил хозяин.

Стражник отрицательно покачал головой. И тогда хозяин выплеснул содержимое фляжки ему в глаза. Стражник взвыл от боли: во фляжке была вовсе не вода, а водка. Потом он получил коленом по животу, и его тут же стошнило съеденным сыром и выпитой водкой.

Остальные замерли, затаив дыхание.

Хозяин легко пробежал по мосткам.

Когда он вошел в Яйцо, Элиза не обернулась.

Гость задержался на пороге, привыкая к потемкам и стараясь в них что-нибудь разглядеть.

— Я уезжаю, — наконец сказал он. — Вернусь через несколько недель.

Элиза молчала. Теперь он ясно видел ее затылок и одно плечо.

— Если хочешь, можешь поехать со мной.

Слово «поехать» будто ударило Элизу. Оно изо всех сил толкало ее в объятия этого юноши. Но она не шевельнулась. И юноша продолжал:

— Я уезжаю далеко. Буду в самом низу, на Нижних Ветвях и на Главной Границе.

Неизвестно, видел ли юный хозяин, как кровь прихлынула к щекам Элизы, как она порозовела, словно Яйцо на закате. Нижние Ветви! Он сказал «Нижние Ветви»!

— Скажи «да», и поедешь вместе со мной.

«Да, — подумала Элиза. — ДА! Уехать! Далеко-далеко! Да, я хочу уехать! Хочу увидеть мои Нижние Ветви, маму, заснеженные утра, горячие блинчики, озеро… Хочу жить!»

Элиза не спешила с ответом. Сидела, прикрыв глаза. Она прекрасно понимала, что значит для Блю одно-единственное «да».

Юноша стоял, опустив руки. Они у него совсем еще детские. Кожаные ремни, скрещенные на груди, держат на спине два бумеранга.

Ему лет семнадцать. Вне всякого сомнения, Лео Блю — человек незаурядный, талантливый, полный жизни. Беда только в том, что год за годом он тратит весь свой ум на что-то темное и опасное. И теперь на грани безумия…

— Нет! — ответила Элиза. — Нет. Никогда.

Лео Блю вышел.

С наступлением ночи он покинул Гнездо и отправился в долгое путешествие к Нижним Ветвям.

В самом низу Дерева, совсем недалеко от земли, выступы коры выстраиваются в череду высоченных гор.

Скалы, бездонные пропасти… Поверхность коры змеится неровными зигзагами складок. Вершины заросли Моховым Лесом, который зимой покрывается снегом. Пути через долины перекрыты сплетениями плюща. Эти края труднопроходимы и опасны. В каньонах то и дело находят останки неудачливых путешественников, которые отважились проникнуть в эти горы. Проходит время, леса справляются и с останками. Иногда можно наткнуться на компас, кошки [3], череп длиной в четверть миллиметра. Вот к чему приводят дерзкие мечты.

Однако и среди негостеприимных гор есть защищенная от ветров долина. Там хорошо бы смотрелся уютный домик, в котором было бы славно встретить Новый год под треск огня в камине. По весне долина зеленеет, собирая дождевую воду в озерцо, окруженное мягкой корой.

Единственная обитательница здешних мест — мокрица приходит к озерцу покормиться зеленью.

Да, есть на Дереве райские уголки, которые стоило бы навсегда оставить милым мокрицам.

В это утро, едва мокрица принялась пить воду из прозрачного озерца, его поверхность вдруг задрожала.

Мокрица услышала крики.

Какое животное могло издавать такие громкие звуки? Мокрица никогда не слышала ничего подобного.

Охотники.

Они еще далеко, за холмами. Одни трубят в рожки, другие громко хлопают в ладоши, издавая жуткое «уля-ля-а!». Мокрица привстала на тонких ножках — на противоположном конце долины появилась чья-то фигура. Кто-то мчался к озерцу. Судя по учащенному дыханию, бежал не охотник — бежала добыча. В остальном незнакомец двигался беззвучно, ногами едва касаясь коры.

Через мгновение взвыли рожки. Беглец метнулся в сторону — и слева, и справа его оглушило протяжное гудение. Долину наполнили крики загонщиков. Несчастная жертва замедлила бег, прыгнула в озерцо и замерла.

Штаны до колен, сам по уши в грязи, на спине сарбакан больше его роста — мокрица не успела понять, к какому семейству насекомых относится это существо.

Между тем крики охотников приближались. Беглец набрал в грудь воздуха и погрузился в воду с головой. Водная поверхность сомкнулась и вновь стала неподвижным зеркалом.

И тут же со всех сторон к озерцу сбежалась дюжина охотников. Мокрица прижалась к коре и замерла. Она слилась с корой и сошла бы за бугорок. Но могла и не стараться — охотились не за ней.

— Где он?

— Понятия не имею.

— Исчез без следа!

На охотниках были круглые шапки из шмелиного меха. По плотным теплым плащам было видно, что они не первый день в пути.

— Дальше не пойдем. Мы должны вернуться до того, как выпадет снег.

Высокий охотник, вооруженный гарпуном с двумя зазубринами, сделал шаг вперед.

— Я остаюсь. Не дам ему сбежать. Чувствую: он где-то здесь, поблизости.

И с яростью воткнул гарпун в бедную мокрицу. Хорошо, что у мокриц крепкий панцирь. Бедняжка даже не шевельнулась. Другой охотник, наклонившийся, чтобы напиться озерной воды, выпрямился и спокойно ответил: