В поисках бриллиантовой диадемы - Владимир Аверин Страница 6

Дом ремонтировали. Двое рабочих в зеленых комбинезонах выносили из подъезда строительный мусор и сваливали его в кучу.

Здравствуйте, — подошел к ним Никольский. — Кто у вас главный?

Он там, в квартире на первом этаже, — сказал один из рабочих, указав белым от известки пальцем на соседний подъезд.

Александр Венедиктович вошел в темный, пахнущий свежей побелкой подъезд, поднялся на площадку первого этажа и постучал в приоткрытую дверь. Ему никто не ответил. Тогда он потянул дверь за ручку, перешагнул порог и оказался в длинном пустом коридоре, со стен которого лохмотьями свисали обои.

Лампочки в коридоре не оказалось, вместо нее из потолка торчал короткий обугленный провод; несмотря на это здесь было светло, потому что двери сняли с петель и свет с улицы беспрепятственно проникал через дверные проемы.

Скорее всего, раньше в этом помещении была большая коммуналка. Потом жители переехали в новые квартиры, а этот дом купила какая-нибудь фирма и теперь делала в нем капитальный ремонт. Именно такой дом и искал Никольский для того, чтобы завтра пригласить в него Вадика с Диной.

Эй! — громко произнес Александр Венедиктович, и его голос эхом пролетел по всем комнатам и закуткам пустой квартиры. — Есть здесь кто-нибудь?!

В конце длинного коридора открылась дверь, из нее вышел высокий рыжий мужчина и, увидев Никольского, спросил:

Вам кого?

Вас, если вы отвечаете за ремонт этого дома.

—Отвечаю. Я прораб, а чего надо-то? Никольский подошел к мужчине, вынул из

кармана бумажник и сказал:

Я хочу снять эту квартиру на завтрашний день. — Он отсчитал несколько купюр и передал их прорабу. — Завтра утром сюда привезут мебель, а днем ее увезут. Это все. Больше мне от вас ничего не надо. Вы согласны?

Никольский не скупился, отсчитывая купюры, поэтому прораб, пересчитав деньги, не стал задавать вопросов, а просто снял со связки один из ключей и передал его Александру Венедиктовичу со словами:

Вот вам ключ от этой квартиры. Ее будут ремонтировать только через неделю, после того, как закончат ремонт в первых двух подъездах. Завтра здесь никого не будет. — Он радушно развел руками: — Пользуйтесь на здоровье! Если вам еще что-нибудь понадобится, то обращайтесь ко мне, я буду в соседнем подъезде.

Завтра мне понадобится только одно: я хочу, чтобы ни вы, ни ваши рабочие мне не мешали.

Нет проблем!

Поговорив с Никольским, Вадик вернулся в свою квартиру и позвонил Дине Кирсановой.

Привет, — сказал он, когда Дина сняла трубку. — Как дела?

Никак, — равнодушно ответила она.

Тебе жарко? Можешь не отвечать, я и сам знаю, что жарко. У меня за окном термометр висит, на нем двадцать восемь градусов. Это в тени, — уточнил Вадик, — значит, на солнце будет почти сорок!

Почему?

Потому что на открытом солнце жарче, чем в тени, ровно на одиннадцать градусов.

Какой ты у-умны-ый, — с иронией в голосе произнесла Дина. — А что ты еще знаешь?

Еще я знаю, что яичница жарится при температуре пятьдесят градусов. Когда путешественники идут в пустыню, они никогда не берут с собой сковородки, а жарят яичницу прямо на камне, который раскалился на солнце до пятидесяти градусов.

Во-первых, — поучительным тоном сказала Дина, — я не знаю насчет сковородок, но когда путешественники идут в пустыню, они наверняка не кладут в рюкзаки яйца, потому что по дороге эти яйца протухнут. А во-вторых: если ты хочешь, чтобы я в десятый раз поздравила тебя с первой опубликованной фотографией, то так и скажи, а не морочь мне голову своими градусами.

«Так, все ясно, она встала сегодня не с той ноги, значит, придется ее уговаривать»,—решил Вадик и ответил ей в том же тоне:

Во-первых: это не моя фотография, а наша, во-вторых: градусы тоже не мои, а погодные, и в-третьих: я звоню совсем не поэтому. У меня есть тонна мороженого, цистерна холодного сока и мысль пойти на пляж, чтобы поговорить об очень серьезных и важных делах.

На сок, мороженое и пляж я согласна, а говорить о серьезных вещах не собираюсь.

Ну и как после этого иметь дело с девчонками?!

Ладно, — согласился Вадик, — поговорим о пустяках. Буду ждать тебя во дворе. Ты выйдешь?

—Выйду, — сказала Дина и положила трубку.

Вадик собрался за пять минут. Он положил в сумку плед, полотенце, журнал мод «УООИЕ», повесил на шею фотоаппарат и вышел из квартиры.

С самого утра на небе не было ни облачка, и день обещал быть погожим. Вадик увидел Дину, которая вышла из своего подъезда и, беззаботно покачивая взад-вперед соломенной пляжной сумкой, пошла к нему.

Они еще раз поздоровались и направились через двор к проспекту, не обратив внимания на черный джип, который медленно поехал за ними.

Возле остановки Вадик завел Дину в торговый павильон, купил десять мороженых разных сортов (каждому по пять), несколько пакетов сока и полкило сосисок в целлофановой упаковке.

Ты получил наследство? — поинтересовалась Дина.

В ответ Вадик загадочно приподнял брови, мол, кто знает, кто знает... все может быть. Он напустил на себя таинственный вид и не произнес ни слова, пока ехали в маршрутном такси.

Доехав до ближайшего водохранилища, они отважно зашагали в лес. Вскоре деревья расступились, и впереди заблестел пруд.

Здесь! — бодрым голосом сказал Вадик и разложил плед в тени на берегу пруда.

Он набрал хвороста и развел небольшой костер, затем очистил от сучков две ветки и, нанизав на них сосиски, стал жарить над костром. Через некоторое время «шашлык» был готов.

Вкусно, — сказала Дина, запястьями вытирая испачканные золой губы. — Ладно, рассказывай, о каком таком важном и серьезном деле ты хотел поговорить?

Вадик деловито достал из сумки журнал мод «VOGUE» и, раскрыв его, показал Дине фотографию негритянки-фотомодели, которая рекламировала вечернее платье.

Посмотри на эту фотомодель. Это Наоми Кэмпбелл. Она тебе нравится?

Симпатичная, — пожала плечами Дина. Она сидела рядом с Вадиком и беззаботно подбрасывала песок на ладони.

Симпатичная?! — возмутился Вадик. — Да ты хорошенько посмотри! Разве это глаза?! Это не глаза, а две мокрые селедки! А губы размером с кусок земляничного мыла!