Последние Врата - Мартин Райтер Страница 7

Когда до зеленошкурого осталось метров десять, а глюмы укрылись за стволом старого ясеня, в лесу закричала птица, потом еще одна и еще. Скрэб вздрогнул, но позы не переменил, разве что как-то весь подобрался, вглядываясь в лесную чащу.

— Вот дурень так дурень! — презрительно сказал Капунькис. — За его спиной можно сейчас пленить всю армию, а он так и будет вперед смотреть. Идиот!

Бурунькис предостерегающе прижал палец к губам. Глюмы прошмыгнули к одному дереву, к другому. Теперь до скрэба осталось не больше трех шагов.

Придется отсюда нападать, деревья закончились, — прошептал Бурунькис.

Братья вышли из-за дерева, изготовились к атаке, и тут откуда-то слева закричала птица. Зеленошкурый карлик внезапно прыгнул в сторону, развернулся и, глянув на ошеломленных глюмов, обнажил в ухмылке клыки.

— Ну вот, наконец-то добрались, недомерки. А то плететесь, плететесь, ждать устал!

Скрэб приложил ко рту ладонь и издал звук, похожий на птичий крик. И тут же из-за деревьев показались скрэбы, которые, как полагали Капунькис и Бурунькис, беззаботно развалились в лагере на поляне.

— Проклятая Хель! — разочарованно вздохнул Бурунькис. — Кто же на кого охотился?

Откуда малышам было знать, что зеленошкурые карлики всегда расставляют охрану таким образом, чтоб каждый стражник непременно наблюдал товарища слева и справа от себя. Мало того, кроме стражи, демонстративно выставлявшей себя напоказ, существовала стража скрытая, которая, маскируясь на местности, наблюдала как за территорией, так и за «показной» стражей. Именно скрытая стража обнаружила глюмов первой и с помощью условных сигналов оповестила караульных и солдат в лагере. Пока глюмы крались от дерева к дереву, солдаты из лагеря успели замкнуть окружение.

— Напрасно радуешься! — воинственно крикнул Капунькис, обнажая меч. — Может, нас твои дружки, клыкастые красавчики, и убьют, но уж тебе от этого легче не будет!

Бурунькис высоко подпрыгнул, попытался дотянуться мечом до головы скрэба, но карлик уклонился в сторону, и его даже не оцарапало. Капунькис атаковал скрэба в ноги, но тоже безуспешно — карлик успел опустить дубину, и оружие малыша с глухим стуком отскочило, отдавшись в руке неприятной дрожью.

Окажись карлик даже плохим воином, справиться с ним было бы нелегко: он почти в три раза превышал глюмов ростом, а уж о силе и говорить не приходилось. Единственным преимуществом малышей перед горбуном была верткость. И глюмы постарались использовать ее в полную меру. Пока скрэб атаковал одного из братьев, другой наседал на него сзади, а когда скрэб разворачивался в атаку бросался второй глюм. Скрэб крутился на месте, яростно размахивал дубиной, но попасть по врагам не мог. Пока длилась странная пляска, скрэбы окружили дерущихся плотной толпой и, забавляясь награждали своего неловкого приятеля насмешками,

— Нидхег! зарычал скрэб. Он забыл об осторожности, метнулся к Капунькису да с такой силищей обрушил дубину, что, попади, расплющил бы глюма в лепешку. Но Капунькис перекувырнулся через спину, и сучковатая дубина вмяла в землю лишь прелые листья.

— Один и Тор! — тотчас выкрикнул Бурунькис и, упав на землю, проехал па животе полтора метра. Этого расстояния вполне хватило, чтоб острие меча глубоко впилось в ногу противника. Скрэб взвыл, развернулся, но ловкий Бурунькис уже был вне досягаемости удара.

— Глюмы не сражаются, а жалят, как змеи! — раздался полный презрения голос. — Все, хватит веселья! Бросайте оружие, недомерки, если не хотите сейчас подохнуть. Эй, Банчю, отойди от них.

Прихрамывая на кровоточащую ногу, скрэб - стражник отступил. Бурунькис и Капунькис остались одни в центре тесного круга. Со всех сторон — кровожадные ухмылки, недобро сощуренные глаза. Карлики не спешили нападать, предоставляя беднягам время на то, чтоб осознать свое ужасное положение. Рядовые скрэбы поигрывали дубинами, а гвардейцы даже не вынимали мечи из ножен, прекрасно понимая свое превосходство над глюмами.

— Кто такие и что вынюхивали у нашего лагеря? — спросил офицер, остановивший сражение.

— Да уж, мы не зеленомордые уроды, — ответил Капунькис. — Не спеши радоваться: за нас скоро отомстят...

Скрэбы вокруг заржали, а офицер презрительно скривился:

— Кому нужны два глюма?! Кто станет защищать такую мелкоту? Но я жду ответа на мой вопрос: зачем вы напали на стражника и почему с оружием?.. Я лишь однажды видел глюмов при оружии: один пытался напугать нас грохотом, а другой размахивал игрушечным молотком...

— Так это вы от страха позеленели? — ехидно спросил Бурунькис.

Офицер от злости заскрежетал зубами, а со всех сторон послышались крики:

— Прикончить их! Да заставить помучиться перед смертью!

— Позволь, я переломаю наглым недомеркам ноги, — выдвинулся вперед гвардеец Лонг. — А потом мы насадим их на палки и зажарим на медленном огне.

Капунькис, заслышав про огонь, вздрогнул и в панике выкрикнул:

— За это вас самих зажарят на костре!

Скрэбы еще громче рассмеялись, а Лонг спросил, перекрикивая шум:

— И кто же возьмется жарить скрэба?

— Наша... наши...

— Солдаты - глюмы! —- выручил братца Бурунькис. — Теперь у глюмов есть своя армия. А нас послали в разведку, но теперь, должно быть, уже ищут. Так что всем вам конец!

— Скорее разрушится Большой Мидгард, чем у глюмов будет своя армия, — давясь смехом, сказал Лонг.

Офицер махнул рукой:

— Кончайте уродов!

Зеленошкурая толпа всколыхнулась, кольцо стало сжиматься.

Бурунькис плотнее прижался к братцу, Капунькис затравленно оглянулся и всхлипнул:

— И даже с Генрихом не попрощались...

Он вытянул руку с мечом в наивной попытке удержать врагов на расстоянии, и вдруг на его руке что-то ослепительно вспыхнуло.

— Капунькис, покажи им кольцо! — вскрикнул Бурунькис. — Скорее, вдруг в нем магия!

Он вытянул руку с мечом в наивной попытке удержать врагов на расстоянии, и вдруг на его руке что-то ослепительно вспыхнуло.

Капунькис поспешно перебросил меч в левую руку, вскинул над головой правую. Он расставил пальцы так широко, чтоб все увидели кольцо герцога.

— Слово власти, это, как его... — малыш замялся.

— Тчаквото, подсказал Бурунькис.

— Верно, Тчаквото! Слово силы — Эмдаль, слово рода — Куанту! — выкрикнул Капунькис скороговоркой.

В следующее мгновение произошло то, чего братья ожидали меньше всего. Гвардеец Лонг вдруг побледнел, челюсть у него отвисла.

— Герцог! — выдохнул он растерянно, но в следующую секунду совладал с собой и, выхватывая меч, заорал что было мочи: