Я превращаюсь в дождь - Эльвира Смелик Страница 7

Совсем, что ли, страх потеряла? Или, наоборот, мозги вырубило с перепугу?

– Ты поняла? – почти крикнула Лара, хотя до этого пусть и громко, но шептала, боясь привлечь постороннее внимание.

Вцепилась в плечи, тряхнула с силой, так что Олеся ударилась затылком о стену. Даже в голове загудело, и, наверное, поэтому слова вырвались сами:

– Он мне не нужен.

Никто не нужен. Ни Томилин, ни Воронов.

Больше всего Олесе хотелось сейчас убежать домой. В квартире пусто, нет никого. Совсем никого. Родители на работе, а посторонних там быть не может. И еще там тихо. Но можно включить воду, и тогда получится почти шум дождя.

Струи стучат по ванне, словно по карнизу, брызги разлетаются в стороны, капли скатываются по белой эмали точно так же, как по стеклу. Но их можно поймать, преградив путь подушечкой пальца, а потом отпустить на свободу. И дома никто не будет орать:

– Да не ври!

– Я не вру! – Олеся тоже крикнула в отчаянном желании хоть как-то укрыться от несущейся на нее лавины чужого негодования, несправедливых, нелепых обвинений.

И Лара действительно отступила, засомневалась, озадачилась:

– Да ладно…

Она не поверила, по крайней мере не до конца. Впилась взглядом, тщательно обследовала каждую черточку на Олесином лице, желая отыскать признаки притворства. И не нашла.

А ведь правда. И не подумаешь, что у этой пришибленной есть какие-то тайные мысли. Глазенки вылупила, того гляди выпрыгнут от испуга. Личико бледненькое, губенки приоткрыты, будто задыхается или хочет завопить от ужаса. Жалкое зрелище. Неужели Томилин, у которого от девушек отбоя нет, мог на подобное соблазниться? И как Ларе в голову пришли настолько глупые мысли?

– Он тебе серьезно даже не нравится? – уточнила Лара на всякий случай.

– Серьезно, – кивнула Олеся.

– Ну смотри. Я тебя предупредила, ты мне пообещала.

На самом деле пришибленная ничего не обещала, но это так, частности. Пусть думает, что Лара восприняла ее испуганное блеяние как клятвенное заверение: с Томилиным у нее ничего нет и быть не может. И пусть только попробует возразить, что ничего подобного она не говорила.

Возможно, стоит для надежности припугнуть ее еще пару разочков. Не слишком сильно, а чтобы окончательно поняла. Даже самой не обязательно этим заниматься, всегда найдутся девчонки – любительницы подшутить над тем, кто прямо напрашивается на «шутки». Особенно среди томилинских поклонниц, не терпящих новых соперниц. Намекнешь им, что какая-то убогая дурочка положила глаз на их обожаемого Лешеньку, а уж они сами придумают, как отбить у нее охоту заглядываться на чужого парня.

– Так мы договорились?

Лара пристально посмотрела на Олесю, та опять согласно кивнула.

Вообще-то спрашивать было не обязательно, но до конца урока оставалась еще уйма времени, и девать его было некуда. Так и придется торчать в гардеробе. По школе не побродишь, на этажах отсиживаться опасно. Лара устроилась на подоконнике, а пришибленная так и стояла в уголке, вцепившись обеими руками в ручку своей сумки, смотрела в пол. Она ведь тоже не могла никуда уйти.

Немного глупо после того, как наехала на человека, коротать в его обществе время. И скучно просто так сидеть, без дела. Лара посмотрела в окно.

Даже не подумаешь, что вчера было солнечно и тепло. Сегодня пасмурно и сумрачно, холодный ветер раскачивает ветки деревьев, срывает желтеющие листья. Оконное стекло временами вздрагивает от резких порывов. На улице пусто, совсем пусто, будто все вымерли. Тоска.

– Ты новенькая, что ли? – не выдержала безмолвия Лара. – Я тебя раньше не видела.

– Я в «А» училась, – чуть слышно проговорила Олеся.

– Ясно. – В параллели было четыре класса, куча народу. Каждого знать Лара не обязана, но… – Так «А» вроде с нами объединили.

– Перебор получился.

– И ты с радостью поскакала в другой класс. Чтобы оказаться поближе к Леше. Еще и уселась на соседнюю парту.

– Нет. Я про него даже не знала.

– Правда? – Лара не сдержала насмешливой улыбки. – Со зрением, что ли, проблемы? Или…

Она хотела добавить: «с головой». Но даже прикалываться над этой тихоней скучно чуть ли не до зевоты. Она опять втянет голову в плечи, спрячет глаза, а однотипная реакция быстро надоедает.

Лара еле дожила до звонка, скорее рванула из гардероба. А Олеся не сразу сдвинулась с места. Ноги затекли от долгого стояния, и спина почти вросла в стену.

У кабинета математики она оказалась в одиночестве, встала у окна, дожидаясь, когда с урока вывалит предыдущий класс, наверное шестой. И еще немного подождала, пока не появились первые одноклассники, только потом вошла, села на место, вздохнула глубоко и успокоенно. Но тут возник Леха, заметил ее, остановился.

– О, Лесь! А ты где была? – Особо не задумываясь, плюхнулся на соседний стул, повернулся к девушке: – Я же видел, что ты к первому уроку пришла.

Олеся сдвинулась на краешек стула, подальше от Томилина, торопливо схватила учебник, открыла наугад, уставилась в строчки.

Томилин не понял, ничего не понял, даже не подумал подняться и пересесть на свое место. Наоборот, опять полез с вопросами:

– Лесь, ты почему молчишь?

Подошел Егор, тоже остановился возле Олеси, с интересом наблюдая за происходящим.

Один с одной стороны, второй – с другой. Опять как в тисках. И вообще никуда не денешься, потому что теперь нет дороги ни вперед, ни назад. И там и там – парты. Олеся сосредоточилась на тексте, попробовала читать, пытаясь отгородиться от окружающего, но слова сливались, прыгали по строчкам, теряя смысл.

– Лесь, ты что, на меня обиделась? – прилетело слева.

И почти тут же справа:

– Лех, ну чего ты привязался? Пошли лучше на место.

Да! Егор озвучил Олесины мысли, но при этом – зачем? – положил ладонь ей на плечо.

Она вздрогнула – как-то само получилось. Внешне, может, и незаметно, но лежащая на плече рука ощутила точно. И почему-то не поспешила убраться, задержалась еще на несколько мгновений, а потом медленно скользнула прочь под внимательным взглядом Лехи Томилина.

Каждая физкультура – как маленькое испытание. Надо не просто находиться рядом с безразличными тебе людьми, а еще и что-то делать под пристальными чужими взглядами. Причем обычно то, что не очень-то получается и совершенно не нравится: бегать, прыгать, выполнять разминочные упражнения.

Конец ознакомительного фрагмента