Твой последний шазам - Ида Мартин Страница 8

— Любое желание.

— Точно?

— Клянусь!

— Я хочу в Диснейленд.

Азартное воодушевление на его лице мгновенно скисло.

— Это же для детей, Витя.

— А говоришь, любое.

Полина насмешливо фыркнула.

— В твоём возрасте, — она сделала выразительную паузу, — сложно понять ряд очень важных вещей, но ситуация обстоит так, что Артём, которому уже давно не семнадцать, нигде толком не учится и не работает.

— Он работает, — вступиться за Артёма было значительно проще, чем за себя.

— Не смеши. Помощник тату мастера? С его-то способностями? Человек просто раздолбай и бездарно прожигает время. Когда ты только появилась, и он вернулся к музыке, мы были рады тебе. Но сейчас снова всё пошло наперекосяк. Артем частенько увлекается до такой степени, что у него отказывают тормоза. Нет, он, конечно, играет, но слишком мало для того, чтобы расти и двигаться вперёд.

Ты вообще задумывалась, что с ним будет дальше? Тогда, когда он потратит все деньги и останется ни с чем. Отец не станет его тянуть. Просто представь, что может произойти с таким, как Артём… Наркотики и алкоголь…

— Он сдал экзамен и переводится в консерваторию. С сентября будет учиться.

— Я хочу сказать тебе одну вещь, но поклянись, что она останется между нами, и Артём о нашем разговоре не узнает.

Я поторопилась кивнуть.

— На данный момент, денег у Артёма осталось немного. И в том, что он всё не растратил до сих пор, исключительно заслуга моего отца. Так что если тебе не всё равно и не безразлична судьба Артёма, ты должна сделать правильные выводы.

До меня постепенно начало доходить к чему Полина клонит, и это перепугало до ужаса.

Мы свернули в наш двор и остановились в торце дома.

— Я не смогу этого сделать, — тихо, но уверенно проговорила я.

— Чего ты не сможешь? — Полина подозрительно покосилась.

— Я не могу с ним расстаться. Никак. Простите.

— Что? — резко вскинув брови, она рассмеялась.

— Я бы не стала просить о таком. Ты, наверное, думаешь, что мы с отцом его враги? Но это не так. Я же Тёму с самого детства знаю.

Она достала из сумочки телефон и принялась что-то искать в нём.

— Артём — наша семья, мы его любим и сильно волнуемся. Я очень рада, что он выбрал тебя, а не какую-нибудь пронырливую стерву, которая раскручивала бы его на деньги.

Именно поэтому я и решила, что нам с тобой нужно поговорить. Просто объясни ему, что с отдыхом пора заканчивать. Вот, смотри.

На экране её телефона была их старая фотография. Ей лет двенадцать, ему восемь. Оба по-детски худые и трогательные, щурились от солнца на крыльце загородного дома. Он в чёрном концертном костюме. Она в пижаме с пони и его виолончелью в руках.

— Можешь полистать. Там ещё есть.

Но я вернула телефон.

— Вы должны будете пожениться потом?

— Всё это родительская чепуха. Не беспокойся. Он же в тебя влюблен. До этого Тёма был влюблён всего один раз. Лет в пятнадцать. Но там как-то неудачно получилось. Поэтому сейчас он совершенно не в себе, и тебе нужно это правильно использовать. Ради него, ради вас. Да что ты так расстроилась? — Полина участливо взяла меня за руку. — Просто поговори с ним. Скажи, что подумала, и сейчас вы не можете никуда ехать. Скажи, что ему стоит задуматься о будущем, о работе. Дай-ка сюда свой телефон.

Я достала мобильник и протянула ей.

— Вот тебе мой номер. Если будут какие-то вопросы или проблемы — звони, не стесняйся. Вместе обсудим и решим. Хорошо?

Я выползла из машины и чуть было не забыла свои сумки. Внезапно ни оказались очень тяжелые.

Мама сидела на кухне и у неё громко орали новости из Ютуба. Родители хоть и избавились от телевизора, смотреть политические ужасы не перестали.

«Российская экономика не растет, доходы населения сокращаются… Зарплаты постепенно падают и будут продолжать падать… Напомним, что к две тысячи двадцатому году аналитики прогнозируют новый глобальный кризис…».

— Вита?! — мама нервно остановила ролик и сразу взялась за сумки. — Сколько стоила печенка?

— Не помню.

— Ну, Виточка, я же просила смотреть на цены.

— Там где-то чек есть.

Она что-то говорила ещё про творог и молоко, но я почти не слышала.

— Пойду прогуляюсь.

Появление Полины тяготило. Деньги, работа, будущее…

Нам с Артёмом было просто хорошо вместе.

Каждый день я приходила будить его в десять, мы жарили тосты, пили кофе и сидели в своих телефонах. Не каждый сам по себе, а вместе. Это совсем другое. Макс тоже завтракал с нами, и тоже сидел в телефоне, но он был сам по себе.

А бывало, когда Артём ленился и отказывался вставать, я запускала к нему в комнату Лану, и та скакала по кровати и лизала его до тех пор, пока он не поднимался, чтобы выставить её за дверь. После чего хватал меня, кидал на кровать, и мы пол утра не вылезали из неё, не в силах оторваться друг от друга.

Во всей квартире у них стояли кондиционеры и царила блаженная прохлада, выходить на улицу не хотелось, но Макс всё равно вытаскивал нас куда-нибудь. То в парк, то в конюшни, то в Серебряный бор — купаться. А по вечерам мы отправлялись или в кино, или в гости к знакомым Артёма, или просто гуляли по городу.

Мне и не нужно было никуда уезжать. В моём сердце ещё не освободилось место для новых переживаний и впечатлений, оно было с лихвой переполнено происходящим.

Мама считала, что Артём для меня «слишком взрослый», «слишком красивый», «слишком раскрепощенный», и что я совершенно помешалась на нём. Её сильно смущали и пирсинг, и тату, и его, так называемый, «жизненный опыт», но даже она смогла «закрыть на всё это глаза» и оставить нас в покое.

О том, что деньги могут закончиться, я никогда не задумывалась. В нашей семье говорить о деньгах было не принято. Мама с папой воспитывались ещё в то время, когда погоня за достатком считалась неприличной и, хотя мама постоянно жаловалась на цены в магазинах, жили мы всегда благополучно.

Артём же, в общепринятом понимании, был типичным мажором и сорил деньгами без сожаления направо и налево. Однако делал он это не от глупости или чрезмерных запросов, а нарочно, как бы со зла, из-за постоянного чувства вины, связанного со смертью родителей. Приличное наследство жгло ему руки и совесть.

Это было сродни его вечной тяги к риску и саморазрушению.

Акробатические выходки на узком парапете многоэтажки, лихое катание на роликах по проезжей части между машин, постоянные провокации агрессивно настроенных компаний, зажигательные танцы на краю перрона перед прибывающим поездом.