Боруэлла - Наталья Евдокимова Страница 8

– Элька! Это же всего на полдня! Ты даже глазом моргнуть не успеешь!

В ответ на это я отчаянно заморгал.

– Всё, – сказал я Боре. – Моргнул. Можешь считать, что в школу мы уже сходили.

Наша совесть осталась незапятнанной. Наши души спасены.

Но Боря решил, что моя душа ещё не окончательно спасена и, более того, ушла в пятки. За них-то он и схватился и потащил меня куда-то… То ли на юг, то ли на север, точно не знаю – компаса с собой не было. Да и Борина кровать оказалась не настолько древней, чтобы на ней нарос мох. Когда моё положение оказалось плачевным, я схватился за край одеяла руками и зубами. Боря не обратил на это внимания и тащил меня дальше по направлению к выходу. Это дало мне возможность использовать вторую руку для захвата ножки раскладушки…

Через пять минут Боря пытался привести свою комнату в видимый порядок, а я спокойно залез под кровать и чувствовал там себя в полной безопасности. Не разговаривал со мной Боря сейчас, наверное, потому, что был занят делом. Пусть тогда и для меня время не проходит зря! Прочитаю-ка я небольшой отрывок из книжки! Из той, за которую я схватился во время очередной атаки, а Боря решил книжку отобрать. Несколько листочков до сих пор были зажаты в моем кулаке. Молодец я, хорошо держал – оторвались ровно, читать легко. К тому же, это будет тренировкой чтения по диагонали.

Я начал читать вслух, чтобы Боре веселей работалось:

– Тридцать пять, девятнадцать…

– И телефонный справочник разорвал, – вздохнул Боря с сожалением. – Неужели тебе настолько сильно не хочется идти в школу?

– У меня на неё аллергия! – заявил я и дальше читать вслух не стал.

– Как это – аллергия на школу? – удивился Боря.

– Так же, как и на апельсины и стоматологов. Никакой разницы, – пробурчал я и уткнулся носом в прохладную, слегка пыльную стенку.

Так лежать было неудобно, поэтому я уткнулся носом в пол. Тот не возмущался – стены дома были заняты тем, что перешёптывались друг с другом, передавая дальше текущую обстановку. Их совсем не удивляло, что двое мальчишек безобразничают – они привыкли ко многому. Да и вообще, сообщения стен домов всегда были краткими и напоминали рацию – вроде тех, что используются в такси.

– Три килограмма апельсинов только что поступило в двадцать пятую квартиру, – процитировал я одно сообщение, потому что к слову пришлось.

– Ленке привалило целых три килограмма даров от братьев наших цитрусовых? – присвистнул Боря. – Надо будет в гости зайти. А ты откуда знаешь?

– Я сквозь стены вижу, – соврал я.

– Врёшь! – догадался Боря.

– Вру, – признался я.

Это помогло Боре задать высокоинтеллектуальный вопрос:

– А почему ты так уверенно говоришь об аллергии, если ты и человеком-то никогда не был?

– Бу-бу-бу, бу-бу-бу, – неинтеллектуально передразнил его я.

– Да ну тебя, – решил Боря. – Я есть пошёл.

И потопал на кухню. Когда запах разогреваемого завтрака добрался до моего прижатого к полу носа, я не выдержал и пошёл следом.

Как только я оказался на пороге кухни, Боря сказал странным голосом:

– Т-так!

– Как? – искренне поинтересовался я.

– Не перебивай меня, когда я с младшими разговариваю!

И повторил своё «так», после чего поставил ультиматум:

– Или получаешь еду, но идёшь в школу, или не питаешься, но остаёшься дома. Выбирай!

При этом он так сильно размахивал кухонным ножом, что мой голод победил.

А если победил мой голод, значит, победил и я! Не так уж плохо всё складывалось. К тому же я умудрился выпросить у Бори за это целое желание. То есть я когда-то что-то попрошу, а он обязательно сделает. Я даже удивился – надо же, Боря с такой лёгкостью подписал свой практически смертный приговор!

– И что делать с этой бумажкой? – спросил в тон моим мыслям Боря.

– С какой бумажкой? – очнулся я.

– Да с запиской, – помахал Боря исписанным клочком бумаги. – Ода моей мамы в твою честь.

– Ну-ка, напой?

– Уважаемая Нина Аркадьевна!

– Эээ, стоп! – перебил его я. – Это совсем не мне ода. Или тебе кажется, что я похож на какую-то Нину Аркадьевну?

– Нина Аркадьевна напоминает мне не тебя, а мою классную руководительницу, – объяснил Боря. – Собственно, это она и есть.

– А при чём тут я? – спросил я недоуменно. – И это нечестно по отношению к Нине Аркадьевне.

– Ты же не дослушал! – сказал Боря. – Это такое вступление. А о тебе там будет дальше.

– Спасибо, как-нибудь в другой раз, – сказал я ему, и, выхватив листочек, убежал в комнату, где спокойно дочитал посвящённое якобы мне произведение.

К сожалению, его содержание особой оригинальностью не отличалось:

«Уважаемая Нина Аркадьевна!

Сестра одного из учеников вашего класса, Пети Сазонова, на некоторое время осталась у нас. Сами же Сазоновы уехали по уважительным причинам и в ближайшее время вернутся в город. Девочку зовут Боруэлла. Большая просьба – пусть она сегодня (и, возможно, завтра и послезавтра) посидит в классе. Поскольку мы с мужем до вечера будем находиться на работе, нет возможности оставить ребёнка дома. Мой сын, Боря Веткин, за ней присмотрит.

Заранее приношу извинения за причинённый ущерб.

С уважением, Веткина Надежда Петровна»

– Боря! – крикнул я в пустоту коридора. – Не думай, что я буду снова изображать девочку! Ни за что на свете!

Зелёные штаны с красными карманами и пиджак такой же расцветки – это Борин костюм времён его молодости и моего нынешнего возраста. А внутри этого странного костюма, предназначенного для маскировки среди помидоров, нахожусь я.

Казалось бы, хуже не придумать, но Боря придумал и хуже. Он предложил мне надеть платье, которое было мне точно по размеру и осталось на память от вчерашнего превращения! Пришлось надевать красно-зелёное. Деваться было некуда.

– И как ты это носил? – недовольно спросил я, передвигаясь за Борей спортивной ходьбой. – Под пытками надевал, что ли?

– Я тогда был маленьким, – снисходительно сказал Боря. – И мне нравилось.

– Такое?!

– Ага! – радостно сказал он.

На улице было холодно – всё небо затянули тучи, дул ветер, всё время пытаясь сорвать с меня бейсболку.

– Отстань! – сказал я ветру. – Тебе её всё равно надевать не на что.

– Дай для коллекции, а? – попросил ветер.

Я замотал головой.

– Жадина, – сказал ветер и легонько толкнул меня в спину. – Жадная жадина, жадных жадин верховодина.