Загадка исчезнувшего друга - Анна Устинова Страница 8

— В кабинете химии, — по-детски обиженным тоном пробасил литератор. — Помогите мне сесть. Спина устала.

И он с помощью Школьниковой и Ахметова опустился все на тот же злополучный стул, который, можно сказать, уже почти стал его неотъемлемой частью.

— Роман Иванович, а если и впрямь к телу прилипнет? — вновь предостерегла Школьникова.

— Раз до сих пор не прилип, то, может, вообще не прилипнет, — обреченно махнул рукой литератор.

— Если стул из химического, то можешь и прилипнуть, — возразил Арсений Владимирович. — Наверное, Алевтина Борисовна что-нибудь пролила.

— Случайно, — выразительно косясь на Ахметова и Мою Длину, счел своим долгом добавить директор школы.

— Вот и Пашков то же самое говорит, — вспомнились Лешкины слова Ахметову.

— Пашков? — мигом насторожились директор и заместитель директора. — Опять эти «бешники».

— Пашков ни при чем, — тут же вступилась Школьникова.

— Он всегда ни при чем, — с сомнением покачал головой Арсений Владимирович.

Уж ему-то, а впрочем, и всем в две тысячи первой было известно: Лешкину голову чуть ли не с первого класса переполняли заманчивые, но очень рискованные замыслы. Перед тем как осуществить их, Лешка производил скрупулезные расчеты, благодаря которым все должно было пройти без сучка и задоринки. Однако неумолимая жизнь вносила свои поправки. В результате от Лешкиных экспериментов страдали ни в чем не повинные учителя и ученики родной школы, а порой и жители Сухаревской площади и окрестностей.

Именно благодаря Лешке не так давно рухнула стена в директорском кабинете. Напрочь забились стоки бассейна, в который питомцев две тысячи первой возили сдавать зачеты по плаванию. Пострадал лимузин одного бизнесмена, на крышу которого приземлилась самодельная ракетная установка, изобретенная и запущенная Лешкой совместно с младшим братом-погодкой Сашком. Историй случалось много. Знаменитый нейрохирург Пашков — старший уверял, что почти весь заработок тратит на возмещение ущерба, нанесенного сыновьями различным организациям и частным лицам. Лешку постоянно подвергали наказаниям и длительным домашним арестам. Однако он не унывал. По его словам, даже у самых великих людей случались неудачи. Поэтому, не успев потерпеть очередное фиаско, неутомимый Пашков уже вынашивал новые планы. Словом, не было ничего удивительного, что Михаил Петрович и Арсений Владимирович немедленно заподозрили Лешку.

— Если не Алевтина Борисовна что-нибудь пролила, — продолжал доблестный заместитель по хозяйственной части, — то точно, Пашков. Никому другому в их классе такого в голову не придет, — даже с некоторым уважением добавил он. — Это ж надо так крепко приклеить.

— Ты, конечно, Арсений Владимирович, хотел сказать, что никому больше такого безобразия в голову не придет, — счел своим долгом расставить правильные акценты Михаил Петрович.

— Пашков ни при чем, — вновь повторила Моя Длина, однако на сей раз в ее голосе не слышалось прежней уверенности. «Неужели и впрямь Ребенок? — пронеслось у нее в голове. — Но когда он успел? Мы же все вместе в химический кабинет вошли».

— А я говорю: без Пашкова, не обошлось, — стоял на своем Арсений Владимирович.

— Чем спорить, лучите обо мне позаботьтесь, — напомнил Роман Иванович. — А выяснением обстоятельств займемся позже.

— Действительно, — согласился директор. — А то скоро уж перемена. Вот выйдут ребята из классов, а посреди коридора преподаватель сидит — и ни тпру, ни ну. Неудобно получится.

— Есть только два способа, — по-военному четко оценил ситуацию заместитель директора. — Либо спинку у стула пилить, либо брюки резать.

— Зачем брюки резать? — прогудел Роман Иванович. — У меня еще в других классах сегодня уроки. Что ж я, по-вашему, без штанов буду преподавать?

— Без штанов не годится, — сказал Михаил Петрович.

— И стул пилить жалко, — всегда стоял на страже школьного имущества доблестный заместитель по хозяйственной части. — У нас и так мебели всего ничего осталось. А на новую денег никак не выбью.

— Да, вообще лучше бы поберечь, — кивнул директор.

— А вы не можете позвонить домой Алевтине Борисовне? — подала идею Моя Длина.

— Мысль правильная, — ободряюще улыбнулся Арсений Владимирович. — Если, к примеру, что-нибудь пролилось по неосмотрительности химички, то она может знать, каким растворителем ликвидировать клеящие свойства.

— Тогда пошли в учительскую звонить, — первым двинулся на лестничную площадку директор.

Арсений Владимирович поспешил следом.

— А я? — возмутился Роман Иванович. — Что ж мне тут так и сидеть?

— Зачем сидеть, — возразил Арсений Владимирович. — С нами в учительскую пойдешь. Ты вроде уже отдохнул.

— Не знаю, не знаю, — с сомнением покачал головой литератор.

Все-таки оставаться посреди коридора ему не хотелось. Поэтому он при помощи Марата Ахметова и Михаила Петровича, кряхтя, поднялся на ноги. Моя Длина подхватила стул. И впечатляющая процессия устремилась в учительскую.

Там Романа Ивановича вновь бережно усадили. Михаил Петрович набрал номер Алевтины Борисовны. Едва узнав, в чем ее подозревают, нервная и к тому же больная гриппом химичка закатила директору жуткий скандал. Тот лишь вяло оправдывался. И мысленно проклинал на чем свет стоит Школьникову и Арсения Владимировича, которые посоветовали ему позвонить Алевтине.

— Как вам только могло подобное прийти в голову? — истошно верещала на том конце провода химичка. — Запомните, я не потерплю беспочвенных оскорблений!

— Вы уж меня извините, пожалуйста, — пробормотал директор.

— Кто вам сказал, что я могла такое сделать? — продолжала негодовать химичка.

— Да мне сказали, что это Пашков говорил, — отозвался Михаил Петрович.

— Пашков? — разразилась истерическим хохотом Алевтина Борисовна, у которой были давние счеты с Лешкой. — Пашков еще и не на это способен. Хорошо, что Роман Иванович вообще жив остался!

— Вы считаете, это он? — переспросил директор.

— Ну не я же, — несколько успокоилась химичка. — Типичная выходка в духе «веш-ников». Вернее, теперь «бешников», — поправилась она. — То есть я как раз хотела сказать, что бывшие «бешники» тут ни при чем. Это кто-то из бывшего «В». И скорее всего, конечно, Пашков.

— Разберемся, — у Михаила Петровича уже звенело в голове от пронзительного голоса Алевтины Борисовны. — А сейчас вы, как опытный химик, скажите мне, можно ли что-нибудь сделать с Романом Ивановичем, то есть со стулом, — путались мысли у директора, — то есть, вернее, с брюками… Нет, нет, Алевтина Борисовна, я над вами совершенно не издеваюсь… Ну, да, понимаю… Конечно же, вы сегодня больны…

Больше Михаил Петрович ничего сказать не успел. Алевтина Борисовна бросила трубку.