Санька из Пряничного города (сборник) - Олеся Янгол Страница 8

Раскрыла тетрадку и на первой странице, красивыми буквами вывела: ДНЕВНИК.

На второй написала: кто этот дневник откроет, у того уши на носу вырастут.

Защитила, таким образом, свой дневник, и с тех пор постоянно в нем что-то записывает.

В космос отправится, Санька всегда мечтала. И даже верила, что однажды – вот только вырастет – точно придумают такие ракеты, на которых любой желающий сможет слетать на Луну, или даже на Марс.

Ну, а пока…

Пока она решила осуществить не совсем взаправдашний полет. Идея родилась в самый первый день у бабушки, в селе. Когда она с ребятней на качелях качалась. Она их тогда уже космическими назвала.

А сегодня объявила во всеуслышание, что отправится в космос.

– Желающим, просьба не опаздывать. Ровно в десять, как стемнеет, собираемся за клубом. Конечно же, пришли все. Разве такое можно пропустить?

Собрались у качелей. Ждут. Санька готовится. Мотоциклетный шлем, выпрошенный днем у соседа, дяди Васи, натягивает.

Кто-то посмеивается.

– Ага, конечно, прямо до Луны долетишь.

Ох уж и задело это Саньку.

– А вот и долечу! – бросает она скептикам, а самой так обидно стало.

«Эх вы! Хотела я конечно пошутить. Но раз уж на то пошло. Раз уж вы не верите,… Я вам докажу!»

Это она с досадой думает.

– Моторчик привязала?

Спрашивает ехидно кто-то из ребятни.

– Мне моторчик ни к чему. Я и без моторчика…

– Без моторчика до Луны не дотянешь.

– Не дотяну, кончено. А вы, что, и вправду подумали, что я на Луну собралась? А вон до той верхушки, запросто.

Санька в отчаянии показала на самую высокую сосну.

– Хе, хе! До нее даже взрослые мальчишки не долетают.

– А потому не долетают… потому… потому что трусы!

Санька уселась на жердочку, обхватила веревки, а сама чувствует, как поджилки трясутся. Страшно, жуть! Но разве можно отступать, когда… когда всё так серьезно.

Ну, уж нет – решила про себя Санька – будь что будет, а я долечу до той верхушки.

Качели с длиннющими веревками. За деревья крепко привязаны. Впереди обрыв неглубокий, кругом лес сосновый. Садишься, разбегаешься, и… Чем дальше к лесу разбежишься, тем выше по-над обрывом, к соснам. Санька человек отчаянный. Раз уж взялась – сделает. А обида, в то, что ей не верят, еще больше сил придала. Разбежалась, аж веревки загудели, откинулась на жердочке и полетела.

Шум в ушах, словно на самолете летишь. И только небо в звездах, и земля где-то там, внизу. И уже не страшно. Уже весело. Уже…

Вот, еще чуть-чуть, еще…

Ветки колючие, лапами своими мохнатыми по лицу, по рукам. Только руки не разжимать, только вниз не смотреть.

Уже назад. Ветер в спину. Пролетела. Вернулась.

Кто-то подхватил, остановил. Кто-то ура кричит, обнимает.

– Вот это полет!

– Старшие мальчишки обзавидуются.

– Ну, ты молодец, Санька!

А Санька молчит, не улыбается. Она-то точно знает, что не долетела до той самой верхушки. До нее еще ого-го сколько лететь. Даже старшие мальчишки не доберутся. А уж она и подавно. Но ребятня и не заметила ничего. Для них и это настоящий полет.

Санька, после того, как «на Луну слетала», настоящим героем заделалась. Вся ребятня за ней с утра до вечера бегает. Без Саньки ничего не придумывает, не играет. Даже старшие мальчишки ее зауважали.

Однажды, Саньку обступили и спрашивают:

– Это у тебя, что ли, Санька, папа летчик?

– А он военный или гражданский?

– Да, летчик. Гражданский, – отвечает Санька.

– Ну, это не интересно.

– Вот военный – это мы понимаем. Это истребители всякие, бомбардировщики.

Саньке обидно сделалось. Да что же это такое – всем мальчишкам войну подавай! Больше и думать ни о чем не умеют.

– Да гражданские в тысячу раз лучше военных, – с вызовом отвечает Санька.

– Это чем же? – ехидно улыбаются мальчишки.

– А тем…

Эх, ну не знает Санька, какой бы аргумент, да так, чтобы им всем сразу доказать. Чтобы они все поняли.

– Тем, что… Тем, что гражданские самолеты – красивые. Они на белых лебедей похожи.

Старшие мальчишки не сразу засмеялись. Они на нее как-то странно взглянули, не ответили ничего и ушли. И только за поворотом раздался громкий хохот.

«Ну и смейтесь, глупые вы, и красоты не видите».

Санька лежит на самом верху стога и смотрит на небо.

В небе летит самолет. Белый-белый. Словно белая, гордая птица.

– Ты, Санька, все, как маленькая, – заявляет однажды долговязая Иринка, – все с мальчишками бегаешь, всякие глупости придумываешь. Небось, и не влюблялась ни разу. И жениха у тебя нет.

Санька глянула на Иринку снизу вверх. А Иринке кажется, что Санька на нее сверху вниз смотрит. Смутилась Иринка и больше не стала Саньку задевать. И подобные вопросы задавать. Очень уж Санькин взгляд ее смутил. С тех пор и Иринка стала Саньку уважать, и больше не называла ее маленькой.

Виталька прислал Саньке письмо. Он написал, что в этом году поступает в художественную школу. И что в будущем непременно станет настоящим художником. И Санька загорелась этой идеей. Она, вдруг поняла, прямо здесь и сейчас, что тоже хочет стать настоящим художником. А чтобы стать настоящим художником, конечно же, надо иметь настоящие кисти и краски. И достать их можно тоже только у настоящего художника. Она слышала, что настоящий художник живет в соседнем селе. И, никому не говоря, отправилась туда пешком.

А соседнее село было, ну очень далеко. На автобусе целый час добираться, а уж пешком… Но Саньку это не пугало. Она весело шагала по дороге через поле и рисовала в своем воображении будущие картины.

Вот только со временем она не рассчитала. Когда она вдохновилась Виталькиной новостью, солнце начинало клониться к горизонту. А сейчас она через поле шагает, а кругом все темней и темней.

Нет, Санька, конечно не трусиха, это она точно знала, но отчего-то ее стала оторопь брать. Кругом, куда ни глянь – поле. При солнце птицы щебетали, цветы радовали. А темно сделалось, и как-то домой потянуло, к бабушке и дедушке.

Но у Саньки же характер, это она точно знала. Нет, может, конечно, и выдумала, но эта выдумка про характер придавала ей сил и храбрости.