Стража Лопухастых островов - Владислав Крапивин Страница 8

— Сейчас! — Звенка умчалась, исчезла в щели купола (гра-ви-то-плана) и сразу вернулась с серебристым четырехугольным сосудом. Большим, но, видимо, легким. Он гудел, когда Звенка на бегу поддавала его коленками. — Вот! Надо, чтобы по самое горлышко. А то весь керосин кончился, я еле успела выбрать гладкое место для посадки. Еще бы чуть-чуть — и бряк на деревья или крыши… Без керосина не разжечь горелки, а без них не раскрутить колесо антимагнита. И не взлететь. Антимагнит работает лишь тогда, когда крутится…

— Понятно, — деловито отозвался Авка. — Только Гуське эту посуду полную сюда не дотащить. Придется идти двоим: Гуське — за книжкой, мне — в керосиновую лавку…

— Я дотащу. То есть довезу на тележке, — храбро пообещал Гуська. И поманил Авку, когда тот хотел заспорить. Они отошли, и Гуська быстрым шепотом сказал:

— Ты разве не понимаешь? Ей же будет страшно одной на чужом берегу.

Нет, он в самом деле был хороший человек. И вовсе даже не глупый.

— Ладно, Гусенок, шпарь!.. Стой! А деньги-то… — Авка стал нащупывать в кармане среди разных чопок монетки. К счастью, керосин в тыквогонской столице стоил гроши. Тех денежек, что нашел Авка, вполне должно было бы хватить на двадцать императорских мерных кружек.

Гуська взвихрил песок босыми пятками и умчался.

Авка снова подошел к Звенке. И опять они посмотрели друг на дружку и стали глядеть себе под ноги.

— Звенка…

— Что?

— А… ты сможешь прокатить меня на своем гр… на своей машине? Хоть немножко, над берегом? И еще Гуську, тоже чуть-чуть…

Звенка виновато сморщила нос.

— Я… понимаешь, кабина-то одноместная. Вдвоем нельзя. Гравитоплан не потянет.

— Но ведь он рассчитан на взрослого! А мы с тобой по весу как раз, будто один взрослый! А Гуська еще легче меня!

— Да, но кресло-то сбалансировано точно посредине. Строго на продольной и поперечной осях. Тебе придется сесть сбоку, и нарушится равновесие…

— И сразу — бульк? — грустно спросил Авка.

— Или бряк…

— Ну а поглядеть-то, как там внутри, можно?

— Конечно!

Внутри оказалось непривычно и удивительно. Будто в громадной сахарнице с прозрачной выпуклой крышкой. А стенки были непрозрачные. Обтянутые чем-то вроде черной замши. И повсюду на них светились и мигали стеклянные капли (что в них там горело, непонятно). Посреди "сахарницы" стояло низкое, очень мягкое на вид кресло. Перед креслом — наклонный коричневый столик. Он похож был на ученическую парту, но с множеством белых и черных клавиш — как на школьном клавесине.

— Садись в кресло, если хочешь, — разрешила Звенка. — Только ничего не нажимай.

У Авки и в мыслях не было чего-нибудь нажать. Ненормальный он, что ли? Надавишь непонятную штучку и вмиг под облака! Или куда подальше… Он даже руки заложил за спину. Но в кресло сел. С удовольствием. Оно обхватило его прохладной мягкостью. Сразу ясно — нездешняя мебель.

Звенка устроилась сбоку от кресла. Надавила крайнюю клавишу, и щель в куполе беззвучно закрылась. Сквозь прозрачную крышу небо казалось еще синее, чем на самом деле. А облака — еще белее и пушистее. Чудеса! Но… сейчас Авке уже не очень хотелось к облакам. И он подумал с опаской: а что, если Звенка все-таки надавит нужную клавишу и они — фью-у-у… Конечно, хорошо бы, но лучше не сейчас…

Но Звенка больше ничего не нажимала. Только объяснила:

— А вот эти рычагом управляют: вверх, вниз, вправо, влево…

— Я догадался…

— Можешь за него подержаться, он пока отключен.

Авка осторожно подержался.

— Звенка… А долго ты сюда летела?

— Трудно понять. Наверно, долго, но в полете время сжимается, про это в инструкции тоже написано. Мне-то показалось, что часа два, а сколько часов дома прошло… это мне подробно объяснят, когда вернусь… Ох, что будет…

— Но ты же вернешься с открытием! С доказательством!

— Только на это и надежда… Но ведь может получиться, что сперва нахлобучка, а потом уж начнут слушать про открытие…

"Может", — мысленно согласился Авка. И пожалел Звенку. А она сидела рядом на корточках, и ее волосы щекотали Авкины пальцы, которыми он вцепился в подлокотник.

В гравитоплане пахло чем-то незнакомым — похоже на листья осокоря после дождя, но с горчинкой. И была в запахе легкая тревога.

Авка пошевелил пальцами (чтобы Звенкины волосы пощекотали их сильнее) и спросил:

— А ваша Земля в океане как держится? На чем? Прямо в дно упирается или, как у нас, лежит на трех китах? — И тут же испугался: вдруг она засмеется? Скажет, что киты — сказка!

Звенка не засмеялась.

— У нас про это по-всякому говорят. Но большинство ученых считает, что материк держится на трех великанских слонах, а они стоят на гигантской морской черепахе. И вот она-то плавает в океане…

— Может, так и есть, — вежливо сказал Авка, хотя не очень-то поверил в слонов и черепаху.

— Может быть… — отозвалась Звенка и почему-то вздохнула.

— Все-таки странно все это… — сказал Авка.

— Что?

— То, что на наших землях мы друг про друга до сих пор ничего не знали.

— Потому что между материками чудовищное расстояние… — (У нее получилось "чю-удовищное").

— Не такое уж чудовищное, раз ты долетела.

— Это, наверно, потому, что в гравитоплане время сжимается… А наши корабли до вас никогда не доплывали. И ваши до нас тоже…

— Потому что они далеко в океан и не ходят. Наши капитаны говорят: "Зачем уходить далеко в бесконечные воды? Они везде совершенно одинаковые и ничего нового там нет. Есть только опасность, что заблудишься, когда уже совсем не видно земли. Вот и плавают вокруг… этого, материка…

— У нас в общем-то так же. Но все-таки иногда устраивают дальние экспедиции. Так, например, открыли Малую Элефанту. И с той поры нет-нет, да и начинаются разговоры: а может быть, где-нибудь на земном шаре есть еще какие-то материки?.. Тем более что один раз случился удивительный случай…

— Какой?

— Это было лет десять назад, я сама, конечно, не помню, мне дедушка рассказывал. Однажды прилетел на берег большущий матерчатый шар, надутый теплым воздухом, к нему была привязана корзина, а в ней сидел человек. Совсем оголодавший. Он разговаривал на таком языке, что его еле поняли. А когда поняли, то удивились: он говорил, что прилетел с какой-то земли, про которую у нас никто не слыхал. На этой земле, мол, великие пустынные поля, сплошь усыпанные песком и там водятся громадные звери с рогами на морде и сухопутные крокодилы длиной в сто локтей… А еще, говорил он, там есть города с башнями из синего и зеленого стекла и с садами, которые растут почти что в воздухе, на высоких прозрачных мостах… Ему почти никто не поверил. Решили, что он просто повредился в уме во время полета…