Поздравляю, желаю счастья - Канни Меллер Страница 9

Страх обрушился на меня и вцепился острыми вороньими когтями, превратив мой голос в противный визг:

— Лу! Лу!!

Тишина.

Мокрый песок под ногами. Я бежала, поскальзываясь на мокрых камнях.

Затем остановилась и, переводя дыхание, посмотрела на воду.

Октябрь. Если она уплыла далеко, ей не хватит сил вернуться — вода слишком холодная.

Я во всём виновата! Я сказала ей, что еще можно купаться!

Было холодно, я побежала дальше — и вдруг увидела её.

Она сидела в каком-то углублении вроде пещеры. Вход в пещеру был затянут паутиной, в которой притаился жирный паук.

Лу сидела, прислонившись к скале и обхватив колени руками. Глаза светились в темноте.

— Красивый, правда? — прошептала она, с нежностью глядя на паука.

— Выходи, — проскулила я, не смея даже подумать о том, чтобы пробраться к ней сквозь паутину.

В пещеру можно было протиснуться и с другой стороны, между двух валунов. Я втащила сумку с едой и села рядом с Лу. Мне было холодно и казалось, что она тоже мерзнет.

Лу шепотом сообщила, что этот мерзкий паук пригласил ее к себе, что она может оставаться здесь сколько захочет. что он защитит ее от всех опасностей. Он съест голоса, которые звучат у нее в голове, и она сможет спокойно спать.

— Здесь? Здесь оставаться нельзя. Пауки противные!

Она бросила на меня сердитый взгляд.

— А ну-ка сейчас же попроси у него прощения! Лу и паук уставились на меня с двух сторон.

— Шутишь, — жалобно пискнула я, — как можно просить прощения у паука!

Тогда она сделала самое ужасное. Взяла паука и поднесла ко мне. Чудовище таращилось на меня, сидя на ладони у Лу.

Если какое-то существо и способно источать зло, то как раз вот такой отвратительный паук. Он мог в любой момент прыгнуть мне в лицо.

Я закричала и поползла к заднему выходу.

Надо вытащить оттуда Лу, думала я, иначе паук сожрет её или она сойдет с ума!

Но Лу вышла сама: обернувшись, я увидела, как она вытирает руки о штаны.

Солнце вышло из-за туч, и снова стало тепло, как летом, но меня била дрожь.

Лу съела почти всю еду.

Мне казалось, что молоко пахнет пауком, а хлеб слишком крошится. У горизонта собрались тучи.

Вышло так, что домой первой заспешила я, а не Лу.

Когда я, проводив Лу, вышла из больницы, снова начал моросить дождь. Самая подходящая погода встречи с Ругером. Он сидел на скамейке и перебирал струны сломанной гитары.

— Привет!

Он едва взглянул на меня.

— Я нашел ее в мусорном баке. Она почти целая.

— У нее только две струны.

— У тебя, случайно, нет клея?

— Совершенно случайно — нет.

— Корпус немного потрескался. Но если бы у нас был клей, можно было бы починить.

— Поищи малявок, которые нюхают клей.

Он бросил на меня быстрый взгляд, и я поняла, что кажусь ему недотепой. Он продолжал монотонно бренчать на двух струнах.

— Ты вообще когда-нибудь на гитаре играл? — язвительно поинтересовалась я. Так себе вопрос.

Он покачал головой и улыбнулся.

— Думаю, это нетрудно. Здесь только две струны.

Я быстро поцеловала его в ухо, мне так хотелось, чтобы мы не ссорились и любили друг друга больше всех в мире. Он увернулся. Не знаю, что это означало. Возможно — что в эту минуту больше всех в мире он любил свою гитару.

Потом я рассказала ему о поездке к морю, но он почти не слушал, а только сидел и гладил растрескавшееся тело гитары. Пока я не рассказала о Лу и науке. Тут он вдруг оживился.

— По-моему, твоя сестра очень необычный человек.

— Ага, конечно, — сердито ответила я. — Лу гораздо необычнее, чем я. Куда мне до нее.

— Давай навестим ее! — его так увлекла эта мысль, что он бросил гитару в ближайшую урну.

— Ладно, когда-нибудь навестим, — нехотя согласилась я.

— Нет, сейчас!

— Не выйдет.

— Почему?

— Потому что мне надо домой, пока!

Он удивленно смотрел мне вслед, я спиной чувствовала его взгляд.

Зачем я рассказала ему о Лу? Я и не думала, что она заинтересует его больше, чем я.

Я сердито шла вперед, не оборачиваясь. Пусть мокнет под дождем и гадает, что он сделал не так! Чокнутый дурак!

Почти добравшись до дома, я вдруг передумала и перешла на противоположную сторону перрона. Двадцать минут, которые заняла дорога обратно в город, казались вечностью. Он наверняка успел уйти домой.

По дороге я купила витаминного компота и галет. Если бы не вылазка к морю, ради которой пришлось раскошелиться, я обязательно купила бы что-нибудь повкуснее.

На этот раз я с большим трудом добралась до нижних веток дуба, с которых можно было начинать карабкаться вверх. Я пыхтела и отдувалась, а дерево, между тем, словно издевалось надо мной, пряча те ветки, за которые я хотела ухватиться. Хотя дерево, конечно, не может прятать ветки. И уж тем более издеваться.

Наконец я вползла в домик, но Ругера там не было. Пусто, никого нет дома. Какое-то время я просто сидела, стараясь отдышаться и справиться с разочарованием. Я воображала себе, как он обрадуется моему приходу. А ему и дела нет. И самого его нет. Тогда я решила приготовить сюрприз к его возвращению. Для начала вытряхнула одеяла. Это оказалось непростым делом. Дощечка у входа казалась очень шаткой. Двигаться н было осторожно и медленно. Я передумала насчет генеральной уборки. Может быть, ему вообще не понравится, что я роюсь в его вещах.

Так что вместо уборки я занялась поеданием витаминного компота и галет. Отличная еда, если бы только не было так холодно. И так одиноко.

И уж если ты так долго ждал кого-то, какой смысл с того ни с сего уходить? Ведь наверняка сработает закон подлости: он вернется, как только ты уйдешь. Нет, раз я ждала его до сих пор, то останусь и подожду еще много. Иначе все ожидание окажется бессмысленным.

Поэтому я зажгла пару свечных огарков и завернулась в одеяла.

Стоило улечься, и я тут же почувствовала, как скрипит дерево в бесконечной мелкой дрожи. Домик потрескивал и поскрипывал, и я пыталась представить себе, что это потрескивание костра. Но у меня не очень-то получалось. В щели между досками было видно ночное небо и звезды.

Я больше не мерзла.

Я ждала Ругера.