Приключения Джерика - Наталья Нусинова Страница 9

Оказалось, что для довольно молодого принца Джерик уже многое умеет: он знал команды «сидеть!» и «лежать!». Мы научили его ходить на задних лапах, поддерживая за одну переднюю, и играть в салочки. И еще мы повязывали ему платочек, чтобы он не простудил раненое ухо. Джерик тоже играл с нами, но все-таки было видно, что он делает это скорее из вежливости, потому что не хочет нас обижать, хорошо к нам относится и благодарен за приют, но на самом деле он думает о старых хозяевах и очень скучает. «Он ПРЕВОЗМОГАЕТ ЛЮБОВЬ, – сказала мама. – Это очень трудно. Ему сейчас особенно важно хорошо выглядеть. Для САМООЩУЩЕНИЯ. Надо его красиво постричь. А то вон он какой обросший». – «Фокстерьеров, кажется, не стригут, – засомневалась бабушка. – По-моему, их выщипывают». Мы с Таней испугались, что Джерика будут щипать и ему будет больно, но нам объяснили, что наоборот, фокстерьеру очень полезно и приятно, когда у него выщипывают специальными ножницами лишнюю шерсть – тогда она растет густой и жесткой. И мама позвонила в собачий клуб, чтобы записать Джерика к парикмахеру.

«Фокстерьер элитный?» – спросила у мамы начальник клуба. «Очень элитный, – ответила мама. – Тонкой души собака!» – «А РОДОСЛОВНАЯ у него есть?» – спросила начальник. «Родословной нет, – объяснила мама. – Потому что мы его нашли». – «Как это «нашли»? – изумилась начальник. «Ну так. Обыкновенно. Он потерялся. А моя племянница нашла его у себя во дворе. Он с собаками дрался. Они ему ухо прокусили. Ему было негде жить. И мы его взяли к себе. Но ему пока еще трудно к нам привыкнуть, потому что он тоскует по прежним хозяевам. И мы решили, что сейчас ему особенно важно хорошо выглядеть. Для общего настроения», – уже подробнее рассказала мама, удивленная, что такая любящая собак женщина, как начальник собачьего клуба, понимает ее не с первого слова. «Да вы что, издеваетесь надо мной? – возмутилась начальник. – Вы думаете, мы вашу дворняжку выщипывать будем? Да ни за какие деньги! У нас КЛУБ ЭЛИТНОГО СОБАКОВОДСТВА!» – «А кого же вы выщипываете в вашем клубе?» – спросила мама, не привыкшая к такому отношению к себе и к своим близким. «Ну, как вы не понимаете? – начальник клуба окончательно вышла из себя. – Мы выщипываем породистых собак с отличной родословной! Для выставок! Вот например: приходите вы на выставку! С элитной собакой! И проходите конкурс по ЭКСТЕРЬЕРУ! Вы и ваша собака! По квадратности морды, по жесткости шерсти, по черности носа, по обрубленности хвоста! И вас вызывают на ринг – как ваша фамилия, простите?» – «Милюкова», – растерянно пробормотала мама. «А кличка собаки?» – «Джерик», – уже прошептала мама одними губами. «Не Джерик, а Джерри! – поправила начальник клуба. – Надо говорить полную кличку, а не домашний вариант. Так вот, вас вызывают на ринг и объявляют: «Кобель Джерри Милюкова! Встаньте за сукой в кожаном пальто», – и вы сейчас же делаете шаг вперед. Но вначале вы, конечно, ошибаетесь – потому что волнуетесь. И тогда вам уже кричат в рупор, да так, что слышно на весь стадион: «Кобель Милюкова! Вы куда несетесь! Оглохли, что ли? Встаньте за сукой! Да не за той сукой, которая мужчина, а за той, которая в зеленых сапогах! Вон она, вон та, перед ней стоит кобель в коричневом берете и нагло курит трубку, и мы его за это сейчас снимем с конкурса, несмотря на его отличный оскал!» И вы встаете, наконец, на указанное вам место, вас замеряют, взвешивают, дразнят, чтобы проверить ваши рефлексы, и наконец Вы получаете медаль! И вот тут, в торжественную минуту, когда вы с вашей элитной собакой уже стоите на пьедестале почета, радостно пригнув шею, чтобы на нее могли повесить заслуженную награду, в этот самый момент на весь стадион объявляют в рупор: «Кобель Джерри Милюкова! Большая золотая медаль! Щипка Аделаиды Степухиной (это я)!» Вот для чего мы и существуем. Вот ради таких моментов мы работаем и живем. Теперь понятно?» Тут мама не выдержала и сказала едко: «Вообще-то у меня дети носят фамилию отца. А фамилия моего мужа – Нусинов». – «Ну, значит, Джерри Нусинов, – ответила начальник клуба. – Совсем вы меня запутали с вашей ПРИБЛУДНОЙ и НЕЧИСТОКРОВНОЙ собакой». – «А кто же Джерика будет щипать?» – спросила мама. «Вот вы сами его и щипите», – прошипела в ответ начальник клуба и повесила трубку.

«Ну просто РАСОВАЯ ДИСКРИМИНАЦИЯ, – вздохнула мама. – Господи, я думала, хоть собак это не касается!» И мама сама постригла Джерика ножницами, потому что щипать фокстерьеров она не умела, а стричь умела, но не очень хорошо, тем более что Джерик все время вертелся и хотел посмотреть, как у нее получается, и поэтому стрижка вышла неровная. «Лесенкой», – сказала бабушка. «Это АСИММЕТРИЯ, – сказала мама. – Мода завтрашнего дня!» Но Джерику, кажется, понравилось, что у него такая необычная стрижка. И нам тоже. Мы решили, что теперь он будет чувствовать себя МОРАЛЬНО гораздо лучше. «Он догнал и перегнал заграничную моду!» – заявил дедушка. И мы все согласились с ним.

Между тем оказалось, что модным и красивым в нашей семье решил стать не только Джерик. Дедушка тоже сходил в парикмахерскую и вернулся оттуда подстриженный и надушенный одеколоном. А бабушка села за свою любимую швейную машинку «Зингер», к которой нам НИКОГДА не разрешали прикасаться, и стала шить себе платье из синего в горошек материала. А дедушка почему-то расстроился и сказал: «Лиза, ну что мы, нищие, что ли! Ведь нам талончик дали в САЛОН ДЛЯ НОВОБРАЧНЫХ! Что люди скажут?» – «А что они скажут?» – спросила я. «А скажут, что старый большевик Милюков, ПЕРСОНАЛЬНЫЙ ПЕНСИОНЕР СОЮЗНОГО ЗНАЧЕНИЯ, не может на старости лет своей жене к свадьбе приличное платье заказать! – простонал дедушка. – Ну, прошу тебя, закажи ты себе как положено, белое платьице, шелковое!» Но бабушка стала еще быстрее крутить ручку швейной машинки и только пробурчала в ответ: «Некогда мне по портнихам бегать! Сама сошью! Наколбают они в этом ателье, как же! Косыми руками на ножных машинках! За мной этот «Зингер» мать в приданое дала, он и тогда уже не новый был, а я на нем все пеленки шила да в войну детям валенки тачала, так что ж он теперь, крепдешин не возьмет? А шелковое платье мне и даром не нужно! Да я его ни за какие коврижки не надену! Что ж это будет-то? Курам на смех! Ведь небось не девочка уже! Шелковое платье! Я тут с вами сама уже как шелковая стала!» Дедушка схватился за голову и застонал: «Лиза! А фата?» – «Какая еще фата! – возмутилась бабушка. – Да нам с тобой Бог четверых детей дал, одного забрал, троих сохранил. Уже, слава тебе, Господи, внуков растим! Вот платочек надену – и довольно!» – «Шелковый!» – испуганно пискнул дедушка, и бабушка решила уступить: «Ладно уж, пусть будет шелковый!» Дедушка обрадовался, сказал: «Вот то-то же!» – и осторожно ударил кулаком по столу, чтобы все знали, КТО В ДОМЕ ХОЗЯИН.

«Бабушка, – спросила я тихо. – Так вы что с дедушкой, жениться, что ли, собрались?» – «Ну да, – ответила бабушка досадливо. – Для новой квартиры паспортистка СВИДЕТЕЛЬСТВО О БРАКЕ потребовала». – «Так значит, вы до сих пор не женаты были?» – удивилась я. «Да ты что, – обиделась бабушка. – Выдумала тоже! Как это можно! Мы же в церкви венчаны! Но только когда это было! С тех пор уже две революции прошло, три войны! Иди теперь, найди те записи в церковных книгах!» – «А ты не можешь это ПАСПОРТИСТКЕ объяснить?» – «Да ты что? – испугалась бабушка. – Ведь я же член партии!»