Большая книга ужасов. 61 - Мария Некрасова Страница 9

Толкая велик, мы пошли дальше. Ледок между нами растаял. Зойка хвасталась, какие звезды московского шоу-бизнеса заезжают к ним в Ордынск. Например, Сфинкс. Или Ассоль. Или Ювеналий. Я не знал ни одного имени, а Зойка напевала их песенки. Похоже, что любой победитель районного конкурса, добравшийся до Ордынска, становился местной знаменитостью. На его концерт шел весь город.

Я спросил о краже в музее, но Зойка уже рассказала все, что знала. Стащили что-то ценное, тетя Света была сама не своя, а времени на разговоры у них не оставалось – Зойка спешила к автобусу.

Между прочим она сказала, что до Ордынска пятнадцать с лишним километров. Зато до деревни было, как уверяла Зойка, совсем чуток, километров пять. Там живет ее дядя Тимоша, у которого мы переночуем, если тетя Света не подберет нас по дороге.

– Я думала, что дядь Тимоша нас подвезет на мотоцикле. У него «Урал» с коляской, всех бы взял, – поделилась Зойка.

– А что же не подвез?

– Так ведь ночь какая, – туманно объяснила она.

– Какая? – уцепился я за слово. Мы-то с Жекой знали, какая сегодня ночь. Видели на станции после того, как жители города Ордынска улепетнули в автобусе. Но мне хотелось, чтобы Зойка первая заговорила о призрачном поезде. А то получится, как с волком: выложишь ей все, а она – «Никакого поезда нет, ничего не знаю».

– А я сказала «ночь»? Нечаянно, наверно: посмотрела вокруг и сказала. У дядь Тимоши мотоцикл сломался, – вывернулась Зойка и надолго замолчала.

Мы шли в тишине, нарушаемой только скрипом коляски да время от времени хлесткими ударами веток, цеплявшихся за велосипед. Совсем заснувший Жека навалился мне на плечо. Я снова закинул удочку:

– Странно, что на станции не было железнодорожников.

– А зачем? Билеты и в городе купить можно… А вы на станцию заходили? Прямо в дом?

Зойкин голос звенел от любопытства. Ох, не просто так она спросила! Стараясь не показать, что мне этот разговор еще интереснее, чем ей, я медленно сосчитал до пяти и кивнул. Руль велосипеда впервые дрогнул в Зойкиной руке.

– Как там?

– Обычно. Сначала горел свет, а когда мы подошли, уже не горел. А электричества там нет. – О найденном под полом свечном огарке я решил не говорить. Пускай будет потаинственней.

– Зря вы туда заходили. Нечистое место, – многозначительно сказала Зойка.

– Это как?

– Не понимаешь, что ли? Нечистое место, – понизив голос, повторила она. – В старые времена сказали бы, что там нечистая сила, а сейчас – что аура черная или геопатогенная зона.

По спине пробежал холодок. Я сразу ей поверил.

– А откуда ты знаешь? Кто-нибудь видел что-то странное?

– Многие видели, только говорить не любят. Прошлой зимой у лесорубов сломалась машина, как раз у станции. Шофер стал чинить, а еще двое пошли в дом греться. Занавесили окна брезентом от машины, отломали доски с пола и сидят, печку топят…

– Да, пол там сломанный, – подтвердил я.

– Стала бы я врать! – хмыкнула Зойка. – Слушай, что дальше было. Шофер повозился, повозился на морозе и тоже пошел в дом. Видит, печка горит, колбаса на газетке нарезана, эти сидят, вроде закусывают. И не шевелятся. Шофер им что-то говорит, а они как манекены. У одного бутерброд в руке – до рта не донес, так и замер. Хорошо, что шофер не испугался, выволок их на платформу. Тут они отошли да как побегут! Он уже у Белок их догнал, когда починил машину. Спросил, конечно, что случилось, а они врут: «У печки угорели»… Белки – это деревня, в которую мы идем, – добавила Зойка.

– А что с ними было? Может, правда угорели?

– Оно и заметно, что ты из Москвы, – фыркнула Зойка. – Прикинь, голова: от угара люди вялые. Им кислорода не хватает. Я сама раз угорела, так еле выползла из дому. А эти бежали по тайге, как олени. Нет, на них морок напал.

– А это еще что такое?

– Морок-то? Вроде гипноза. Только мороки разные, и наводят их по-разному, – как о самом обычном деле сказала Зойка. – Про тех лесорубов на станции рассказывают, что нашли они старую оленью рукавичку да от большого ума и бросили в огонь. А рукавичку не простой человек потерял. Вот она и шарахнула по мужикам, чтоб не портили чужие вещи.

– А что за «непростой человек»?.. Моротизер? Как называется тот, кто наводит морок?

– Ведьмы его наводят. И колдуны. Давно их у нас не было, а теперь завелся кто-то, – мрачно ответила Зойка.

По еловым верхушкам скользнул свет далеких, еще невидимых фар. Минуту спустя мы услышали приближающуюся машину. Это снова был грузовик.

– Разъездились, – удивилась Зойка. – Здесь иногда за весь день машины не увидишь. Грибы среди дороги вылезают.

Судя по басовитому урчанию мотора, машина была побольше, чем «шишига» археологов. И шла медленнее. Скоро мы разглядели ныряющий по ухабам допотопный «ЗИЛ» и, помня грязевой душ из-под колес, отошли на обочину.

Машина остановилась.

– Ребята, здесь грузовик не проезжал? – высунулся из окошка водитель.

– Минут двадцать назад, – подтвердила Зойка. – Вездеход археологический.

Водитель этого не знал.

– Слышь, Толик, она говорит, археологический, – сказал он кому-то в кабине. Луна блестела на ветровом стекле, и я не видел пассажира.

– Уже не зря ехали, – отозвался Толик. – Теперь запросто их найдем. А точно археологический?

– Ага, – подтвердила Зойка, – с черепом. Я очкастого узнала, он продавал талисман из могильника. В музей заходил, а после к дядь Тимоше, только у него никто не купил.

– Это к какому Тимоше?

Зойка усмехнулась:

– Их много, что ли?

– А ты ему правда племянница? – заинтересовался водитель. Похоже, дядя Тимоша был известным человеком.

– Нет у него родственников, он одинокий, – сказал из кабины невидимый Толик.

– А вот и неправда! – возразила Зойка. – Я его двоюродной сестры внучка, получаюсь – двоюродная внучатая племянница.

– Поворачивай, Петя, – скомандовал Толик. – Надо ребят отвезти, а этих поганцев мы еще достанем.

Зойка смотрела на меня с торжеством: видал, какие у нас водители?!

Толик нам уступил место в кабине и держал сонного Жеку, пока мы с Зойкой усаживались. Жеку он передал мне на руки, а сам устроился в кузове с вещами.

Раскачиваясь и скрипя, «ЗИЛ» тронулся в обратный путь. Дорога была совсем никудышная. В глубоких колеях стояла тухлая вода. Когда колеса разбрызгивали лужу, в открытое окно врывался запах болота.

– От города за ними гнались, – крутя рвущуюся из рук баранку, сказал Петя. – Устроили, понимаешь, драку на танцах.