Чертоги памяти - Седжвик Джулиан Страница 9

– Словно по волшебству, – бросает через плечо Дарко. – Возрождение «Мистериума».

Внутри у Дэнни все так и сжимается. Да, губы сами собой расползаются в улыбке, но его все равно начинает мутить. Держись, велит он себе. Вот уж не думал, что снова попаду сюда, услышу эти звуки, увижу этих людей.

Стереоустановка взрывается режущей уши какофонией. Чары разбиты. Билли виновато вскидывает руку.

– Виноват! – кричит он. – Не ту педаль нажал.

Все поднимают головы, но первым Дэнни замечает Герцог. Замечает – и с гавканьем срывается с места, несется через арену, стуча когтями, хлопая ушами и чуть не сбив с ног Марию.

– Ах ты, гадкий пес! Дарко, да уйми же его!

Она поворачивается взглянуть, куда это кинулся Герцог, и издает громкий вопль:

– Бог ты мой! Это же Дэнни!

Герцог с налету бьет мальчика лапами в грудь, тянется языком к лицу. Беатрис с Иззи хором визжат от восторга и стремительно спускаются вниз по полотнищам. Роза поворачивается, округлив рот в идеальном «о!». Замора распахивает глаза, отвлекается от телефона. Указательный палец его теперь нацелен на Дэнни.

И вот уже вся труппа столпилась вокруг, осыпая мальчика приветствиями, взъерошивая ему челку:

– Боже, ну ты и вытянулся!

– Как ты там?

– Что ты тут делаешь?

Роза проталкивается через толпу:

– Дэнни! Bello! [24] До чего же я рада тебя видеть! Но ты, кажется, был плохим мальчиком…

Дэнни старается ответить всем сразу, но сам вполглаза посматривает на их реакцию, особенно на клоунов.

Похоже, все искренне рады ему. Даже Аки выдавливает из себя улыбку, а Бьорн недоверчиво трясет головой и что-то бормочет себе под нос. Джои проводит пятерней по ярко-рыжей шевелюре и кивает, словно сам с собой соглашается. Надо держаться начеку, думает Дэнни. Не упустить ни малейшей зацепки. Но столько всего требует внимания, и одновременно!

А еще здесь Замора.

В отличие от остальных циркачей, карлик не улыбается – на лице застыла гримаса гнева, точно он стоит, развернувшись навстречу сильному ветру:

– Мистер Дэнни! Да что ж ты такое учудил! Лора места себе не находит! Ну хотя бы теперь я могу ей сказать, что ты не потерялся и не попал под машину…

– Майор, я…

– Ни слова! Нехорошо было от нее убегать, Дэнни. Нехорошо!

– Но я не от нее убегал. Я бежал к вам!

– Не в том, черт побери, суть! – рявкает Замора в ответ, обводя всех остальных яростным взором. – Carajo! Да не толпитесь вы! Я его крестный, так что это мое дело. По-моему, у всех хватает работы, ну так и займитесь!

Остальные пятятся, удивленно поднимая брови. Несмотря на весь гнев Заморы, Дэнни еще в состоянии разглядеть, как быстро слетает улыбка с лица Джои – точно ее взяли и стерли начисто. И как Аки перехватывает взгляд француза и быстро, заговорщически кивает. Что там, в том взгляде? Предостережение?

– Ты меня слушаешь, мистер Дэнни?! – рычит Замора, крепко ухватив мальчика за руку. – Твои родители назначили твоим опекуном Лору, а не меня, не просто так! Понимаешь?

– А зачем им было делать это заранее? – огрызается Дэнни. Столько всего уже произошло у него за спиной, столько было всяких тайн и уверток – нет уж, хватит. – Зачем?

Замора разводит руками, подбирая нужные слова.

– Затем, Дэнни, что они… они знали, что занимаются опасным делом, потому что…

– А почему ты мне не сказал, что «Мистериум» возрождается?

Карлик отворачивается, оттопыривает щеку языком, постепенно снова обретая спокойствие. Вопрос повисает в воз-духе.

– Почему, майор?

– Прости, amigo. Мне очень жаль. Просто думал – а вдруг это все для тебя слишком болезненно, слишком рано. А нам всем, сам знаешь, тоже надо как-то жить и платить по счетам. Не вокруг тебя одного земля крутится…

Теперь отворачивается уже Дэнни. Слова майора попали в цель, задели за живое.

– Нет-нет, я не то хотел сказать, – осекается карлик. – Послушай, извини, что так на тебя напустился, но я же тоже переволновался! Лора меня разбудила в три утра! Вот с тех пор и нервничаю. Надо скорее ей позвонить.

– Нам надо поговорить, – шепчет Дэнни. – Очень срочно. Кажется, у нас проблемы с…

– Две секундочки, Дэнни. Дай мне сперва утешить твою цветущую тетушку. Дай мне немного поуспокоиться самому, no?

Остальные члены труппы посматривают на Дэнни с интересом и чуть встрево-женно. Роза стоит в нескольких шагах от мальчика, запустив руку в копну каштановых кудрей.

– Вот что я тебе скажу, Bello, – начинает она, – пойдем-ка со мной, оставим майора на пару минут, пусть все уладит. Ты очень голодный?

– Мне надо поговорить с Заморой.

– Ступай с Розой, – обрывает его карлик, но тут же мягчеет, по лицу его расплывается виноватая улыбка. – А потом погово-рим.

До сих пор, если не считать быстрого обмена взглядами между Джои и Аки, в реакции труппы на появление Дэнни не было ничего подозрительного. Мальчик понемногу начинает успокаиваться, хотя на сердце все еще скребут кошки.

Распорядительница цирка ведет его через арену, через привычный беспорядок, состоящий из свитых в кольца канатов, крепежных деталей, проволоки, нарисованных мелом на полу крестов, отмечающих ключевые места представления. Оглядывается через плечо:

– И ты добрался сюда один, сам по себе, Bello! Вот ведь сорванец…

– Берегите головы! – оклик Фрэнки сверху не дает ей закончить фразу.

А через секунду мир вокруг взрывается. Один из подвешенных под потолком прожекторов сорвался и грохнулся на каменный пол. Разумеется, вдребезги. В воздух взлетают осколки ламп и зеркал. Яркий острый обломок проносится в миллиметре от носа мальчика. Звук падения звучит в безбрежном просторе собора настоящим взрывом, отражается от стен и колонн, разносится гулким эхо. Дэнни инстинктивно подбирается, напрягается всем телом, ожидая самого худшего. В памяти его еще живы воспоминания о взрыве в школе. Но продолжения не следует. Снова наступает тишина.

Роза устремляет на Фрэнки гневный взор. Бедняга стоит шагах в десяти от них и глядит вниз, приоткрыв от ужаса рот:

– Фрэнки, какого черта?!

– Бог ты мой! Понятия не имею, как это вышло. Я же сам его прикреплял.

Он протягивает руку в знак извинения, но Роза гневно встряхивает головой и шагает прочь, не обращая внимания на хрустящие у нее под сапогами осколки стекла.

– Idiota! [25] Ведь мне могло голову проломить. Или мальчику.