Снегозавр - Том Флетчер Страница 9

Но уже в обед всё пошло не так.

Вся школа нетерпеливо переминалась в очереди в столовой. На обед, как всегда, давали нечто, смутно напоминавшее курицу, обвалянную в чем-то вроде сухарей, а к ней водянистые ломтики картофеля и непременную ложку какого-то зеленого месива.

Школьная столовая представляла собой большой зал с буфетом вдоль одной стены и десятками столов и стульев, расставленных на вечно липком полу. За порядком в столовой должен был следить Старый Хрыч (так все называли школьного сторожа), но обычно он похрапывал в углу, положив ноги на перевернутое ведро, придерживая рукой термос с остывшим чаем и отключив слуховой аппарат.

Обеденное время принадлежало детям!

И это было настоящим кошмаром для того, кто не уверен в себе.

О, эти взгляды.

О, эти перешептывания!

О, этот храп (Старый Хрыч ужасно храпел).

В столовой все только и делали, что сплетничали, и Бренде Пейн можно было только посочувствовать. Она стояла в очереди прямо перед Уильямом. И нервничала. Она протянула поднос поварихам, и те плюхнули на пластиковую тарелку какую-то жижу. Уильям сделал то же самое, получил свой обед, но развернув кресло, чтобы подъехать к столику с ложками и вилками, он вдруг почувствовал, что наехал на что-то колесом и услышал жуткий звук.

– Ай! Моя нога! – пронзительно вскрикнула Бренда и подскочила от боли. А ее поднос с несъедобным обедом взлетел в воздух.

На мгновение всё застыло перед глазами, как в замедленной съемке: взметнувшаяся вверх курица, зеленая масса, бледный размякший картофель. В это мгновение Уильям успел посмотреть Бренде в глаза и понял: у него только что появился враг.

Новенькая стояла посреди столовой, с головы до ног перепачканная остатками своего обеда. И все на нее смотрели.

А потом начали оглушительно хохотать. Дети показывали на Бренду пальцами и смеялись. Тут и там вспыхивали камеры мобильных телефонов, и это означало, что новости с хештегом #новенькая_облажалась в ту же секунду разлетелись по всему свету. Даже Грегори Гафф, который до сих пор писался в штаны, сегодня описался, потому что смеялся над Брендой!

Но тут Бренда удивила всех.

Она не заплакала.

Не бросилась к выходу.

Она стояла абсолютно молча, неподвижно и не сводила с Уильяма глаз.

– О боже, прости! Я случайно! Я тебя не заметил, – извинялся Уильям, но из-за хохота его почти не было слышно.

Бренда по-прежнему молчала. Кажется, она чего-то ждала. Потом, когда смех постепенно стих, она медленно подняла руку и сняла с головы перевернутую пластиковую тарелку, вытерла лицо, измазанное в зеленом вареве, и стряхнула ошметки на поднос.

А потом подняла руку вверх, как дирижер оркестра. В столовой воцарилась напряженная тишина. Уильям не помнил, чтобы здесь когда-нибудь было так тихо.

– Меня зовут Бренда Пейн, – проговорила она, обращаясь ко всем ученикам. Кусочек курицы соскользнул с ее плеча и упал на пол.

Никто не засмеялся.

– Я новенькая.

И с этими словами она размахнулась и… запустила Уильяму в лицо тарелку с зеленой жижей!

Удар был таким сильным, что инвалидное кресло покатилось назад, выехало через запасной выход и оказалось на парковке. Оно остановилось лишь на парковке для учителей. И тут откуда ни возьмись вдруг появился полицейский и оштрафовал Уильяма за то, что он остановился в неположенном месте.

– У кого-нибудь есть ко мне вопросы? – спросила Бренда. Но теперь все боялись даже смотреть ей в глаза. Тогда она взяла поднос, подошла к буфету, зачерпнула новую порцию зеленой жижи и села в самом центре зала. А потом начала есть.

Так Бренда Пейн стала в школе главной.

Глава восьмая Уильям на колесах

С того дня для Уильяма всё изменилось.

Это происходило постепенно и проявлялось в мелочах. Сначала он заметил, что его друзья больше не предлагают ему помощь, чтобы подняться по пандусу на школьное крыльцо. Когда Уильям ронял карандаш и тот откатывался далеко, никто не помогал его поднять. Шли недели, и вот уже никто не садился с ним за один стол в столовой; к какому бы столику он ни подъезжал, ребята торопились закончить обед, и ему приходилось есть унылую школьную еду в одиночестве. Вот так незаметно он стал изгоем. Одним из тех, с кем никто не разговаривает. Уродом на коляске. И виновата в этом была Бренда.

Можете себе представить, как это огорчало Уильяма… Ведь раньше все его любили, а теперь нормальные дети – те, у кого были нормальные ноги – обзывали его калекой или «Уильямом на колесах». А одной очень противной девочке – Бренде Пейн, кому же еще – даже этих издевательств показалось мало, и она сочинила песенку:

Уильям на колесах бегать не умеет!Уильям на колесах – к креслу он приклеен!В мячик не играет,С нами не гуляет.Уильям на колесах мимо проезжает!Уильям на колесах, мы с тобойне дружим!Без тебя, калека, мы живем – не тужим!Лазаем на дерево,Прыгаем в скакалку!Лучше к нам не подходи – в тебя мыбросим палку!Уильям на колесах – в кресле он сидит.На нем везде катается, ест он в нем и спит.Прыгать он не может,Не может даже встать,Даже карандашик не может он поднять!

Вскоре злюка Бренда заразила своей злостью всю школу – как будто это была болезнь, превратившая всех ребят в зомби! Все теперь презирали Уильяма. Угрозами и запугиванием Бренда создала армию уильямоненавистников. Его прежние друзья теперь относились к нему так, будто ему больше не было места среди них. Как будто от него плохо пахло.

Бренда была непохожа на большинство задир. Обычно те, кто обижает слабых, глупы, весь ум у них в кулаках. Но Бренда Пейн была не такой. Красивая и умная, она использовала свои преимущества, чтобы добиться всего, чего хотела. Бренда не могла похвастаться физической силой – любой из ребят при желании мог бы ее победить. Но было в ней что-то такое, отчего всякое желание связываться с ней тут же пропадало. Чтобы запугать и подчинить себе остальных, ей не нужно было ни драться, ни воровать (хотя она частенько делала и то, и другое): Бренда умела добиваться своего одним только взглядом. От этого взгляда у Уильяма по спине бежали мурашки и он чувствовал себя жалким неудачником.

Конец ознакомительного фрагмента

Купить полную версию книги