Спаситель и сын. Сезон 2 - Мари-Од Мюрай Страница 9

— Мы ищем звук «и», — сказала она. — Видишь эту букву?

Она показала на «и» в слове «учебник» и повторила: «иии», «иии», растягивая губы. Глаза Райи расширились. «И-И-И!» — кричи-и-ит ее мама, потому что убили дядю Хилаля. Райя в ужасе закрыла руками уши. Мадам Дюмейе оперлась на парту и поднялась. Она не понимала эту малышку. Надо будет как-нибудь поймать после уроков ее маму, мадам Хадад, и поговорить с ней.

В пятницу после уроков папы, мамы, дедушки и бабушки толпились перед школой Луи-Кайю, поджидая детей. Луиза Рошто сумела припарковаться только на месте, отведенном для инвалидов. Она торопливо постукивала пальцами по сенсорной панели «самсунга» и поглядывала в окно, опасаясь, как бы не появилась муниципальная полиция. Она ждала Поля и Лазаря, чтобы отвезти их домой к Сент-Иву. Алиса тоже должна была отправиться на улицу Мюрлен, но она решила не изменять роли непокорной безграмотной грубиянки переходного возраста и написала в ответ: «Не, што мне там делать без интереса обойдусь бес твоих историй». Обменявшись с матерью еще несколькими эсэмэсками в том же духе, Алиса объявила, что на выходные останется дома одна.

— Какое безобразие, — возмутилась Луиза и перестала отвечать.

Тут она заметила Поля и Лазаря; держась за руки, они появились на пороге школы. Прибавив к первому нарушению второе, Луиза трижды посигналила, торопясь привлечь их внимание. Потом высунулась в окно и закричала:

— Скорей, скорей! Я плохо припарковалась!

Мальчишки уселись на заднее сиденье старенького «Пежо-406», бросив в ноги ранцы и куртки.

— Мама! — воскликнул Поль. — А Чудик? Ты что, его не взяла?!

— Как мило, что ты спросил, что у меня нового, — ответила сыну Луиза.

Они не виделись целую неделю, и первое, о чем подумал сын, был хомячок.

— Не может же Чудик остаться один!

— Не один, а с твоей сестрой.

Выходные у Спасителя начинались не гладко. Может, пойти на попятный, пока не поздно?

— Ладно, заедем сначала на улицу Льон, — сдалась Луиза.

Рошто еще жили у себя в доме, но коробки и чемоданы говорили о скором переезде. В идеальном мире — в кино, например, или в параллельном мире Габена — Луиза со своими двумя детьми поселилась бы в доме Сент-Ива, и все они жили бы там мирно и счастливо до конца своих дней. А в реальной жизни Луиза вынуждена была снять для себя и детей скромную трехкомнатную квартиру, потому что после развода средства ее ощутимо уменьшились.

— Я рад, что вы проведете у нас выходные, — сказал Лазарь, умевший при случае говорить умиротворяющим тоном своего отца.

Напряжение тут же спало. Но Луиза задумалась: вот Спаситель, он сумел прекрасно воспитать своего сына, а она, Луиза, потерпела педагогический крах.

Даже став возлюбленной Спасителя, она продолжала опасаться осуждения со стороны клинического психолога месье Сент-Ива и всеми силами старалась предстать перед ним удачливой, безупречной, красивой, элегантной и умной журналисткой из «Репюблик дю Сантр», утаивая все трудности разведенной женщины. До сих пор ей это удавалось. Мешало одно — Алиса.

Спаситель рассчитывал закончить работу к шести и встретить детей и Луизу. Но в последнюю минуту его попросили о консультации Алекс и Шарли. Можно было бы подумать, что эти имена принадлежат двум мужчинам, но на самом деле это были две женщины.

— Добрый вечер! Рад вас снова увидеть, — поздоровался Сент-Ив. — Я заглянул в свой еженедельник, в последний раз мы виделись в мае. Тогда вы собирались пожениться.

На протяжении целых трех месяцев разговор на консультациях шел исключительно о заключении брака. Как воспримут его окружающие? А что об этом думает Сент-Ив? Как психолог? А как мужчина? И как им распределить роли: Александра в белом платье, а Шарли в костюме с галстуком? И почему, нет, правда, почему обе старшие дочери Алекс, Люсиль семнадцати лет и Марион четырнадцати, так плохо относятся к их браку? И разве не мило, если младшая, пятилетняя Элоди, будет подружкой невесты?

— Мы оформили бумаги в июле, — коротко сообщила Алекс, словно спешила перевернуть страницу.

Обошлись без лишних церемоний. Побывали у нотариуса, подписали документы. Не праздновали, просто поужинали с подругами в ресторане.

— От брака никакой пользы, — объявила Шарли.

— Даже в смысле усыновления он не увеличивает возможностей однополой пары, — прибавила Алекс.

Шарли тронула подругу за плечо, словно желая подтолкнуть к дальнейшей откровенности.

— Речь идет не об усыновлении.

Шарли, или Шарлотта, была лет на пятнадцать моложе Алекс, одевалась в стиле bad boy [15], носила ботинки сантьяго, ходила с пирсингом и татуировками, тогда как загорелая, с выщипанными бровями и слишком ярко накрашенная Александра могла служить живой рекламой косметического кабинета, где работала.

Шарли разочаровалась в браке, к которому поначалу стремилась и которого даже требовала. Теперь она так же настойчиво требовала ребенка.

— А вы что думаете об однополых родителях? — спросила она Спасителя с вызывающим видом, словно заранее ожидая, что он отпустит в ответ какую-нибудь благоглупость.

— Такие родители существуют.

— И это значит…

— Это значит, что существуют родители-гомосексуалы, что они существовали всегда и что это не слишком большая новость.

— Да, но, чтобы иметь детей, они должны были вступать в традиционный брак и скрывать свою гомосексуальность, — возразила Шарли.

Спаситель кивнул в сторону Александры. Она не была замужем, она ничего не скрывала, она родила троих детей и жила в паре с женщиной. Чем не родительница-гомосексуал?

— Алекс — это особый случай, — объявила Шарли. — А вот мне, например, французское общество отказывает в праве на ИИД!

Спаситель не спорил: французское законодательство предусматривало искусственную инсеминацию с помощью донора только для гетеросексуальных пар. Шарли с Алекс думали, не поехать ли им в Бельгию или Испанию, где законы были другими. Но это выходило недешево: дорога, гостиница, расходы на больницу, возможно, на повторные попытки. Обе говорили, перебивая друг друга, и Спасителю показалось, что повторяется прошлогодняя история, когда они обсуждали свой брак. Опять речь шла о препятствиях, предрассудках, о том, что скажут люди, как посмотрит общество. И почему, почему же обе старшие дочери Александры так плохо к этому относятся? Ведь так славно, если у Элоди появится маленькая сестренка или братик? Шарли к тому же непременно хотела услышать мнение психолога.

— Я читаю на вашем лице неуверенность. Вы думаете, для ребенка нехорошо, если у него две мамы? Что будет с его эдиповым комплексом?

— У нас пока недостаточно опыта, чтобы судить об этом, — ответил Спаситель. — Но я предполагаю, что у детей с родителями одного пола будет не больше проблем, чем у остальных. Впрочем, и не меньше.