Мудрость тела. Как обрести уверенность в себе, улучшить самочувствие и наконец-то получать удовольствие от жизни - Хиллари Л. МакБрайд Страница 10

ОКРУЖАЮЩИЕ РЕШАЮТ, ЧТО ЛУЧШЕ ДЛЯ ВАШЕГО ТЕЛА. Если в детстве вам когда-либо говорили, чтобы вы обняли дядю Билла или тетю Грейс, даже если вам этого делать не хотелось, то вы знаете, каково это, когда кто-то другой решает, что лучше для вашего тела. Причем детством это не ограничивается. Врачи, партнеры, а также политические и религиозные лидеры (и соответствующие структуры) способны отнять у нас право самим выбирать, что лучше для нас – особенно в вопросах, касающихся размера тела, внешности, здоровья, пола, секса и власти. Но мы должны знать две вещи: в конечном счете наше тело принадлежит только нам, и мы можем бороться за справедливое отношение к телу каждого человека, за то, чтобы власть имущие защищали наше право самим выбирать, что лучше для нашего тела. Людям не помешало бы почаще себе напоминать, что на самом деле оно является только нашей собственностью. Когда мы говорим «это мое тело», то подчеркиваем, что оно принадлежит только нам и никому больше, что это не объект, которым может владеть или управлять кто-то другой [14].

ТЕЛО ВСТАЕТ НА ПУТИ У ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВАЖНЫХ ВЕЩЕЙ. Религиозная и научная картина мира ни в коем случае не стоят выше физических аспектов человеческого восприятия, однако люди часто прибегали к ним с целью обойти сложности своего телесного существования. Традиционно именно мужчины, занимающие высокое общественное положение, могли проводить время в академиях и семинариях, вместо того чтобы заниматься физическим трудом или сидеть с детьми. Людям с менее привилегированным положением было некуда деться от нужд своего телесного существования, тем более что социальный статус был связан с необходимостью заниматься физическим трудом. Исторически сложилось так, что самое низшее положение занимали люди с цветной кожей, женщины и инвалиды. Парадокс здесь заключается в том, что люди, обладавшие большей властью благодаря своему «идеальному» телу, принимали решения, которые влияли на повседневную телесную жизнь других людей. Самые очевидные примеры – это мужчины, определяющие репродуктивные права женщин, или люди без инвалидности, проектирующие здания, в которые ограничен доступ тем, у кого она есть.

Конечно, сами по себе мышление, теология и философия не являются чем-то плохим, однако мы упускаем из виду полную картину человеческого бытия, когда используем их, чтобы отстраниться от своей телесной жизни [15].

Тяжеловато для восприятия, не так ли? Признаюсь, мне самой было не очень приятно описывать все эти искажения. И тем не менее очень важно назвать то, что формирует наши взгляды, просачивается в наши разговоры и влияет на наши мысли о других людях. Когда мы даем искажениям названия, это позволяет нам заметить их в действии, увидеть, наконец, загрязненную воду, в которой мы все это время плавали, а также создать новые идеи, которые помогут продвинуться дальше. Для того же, чтобы начать двигаться вперед, необходимо понять, как идеи, в которые мы делаем выбор верить, проникают в нашу повседневную жизнь.

Когда я изучала тему образа тела в начале своего обучения в аспирантуре, я наткнулась на работу доктора Нивы Пиран, которая на протяжении тридцати лет занималась изучением телесности и того, как она может помочь в профилактике и лечении расстройств пищевого поведения. Ее исследования оказали значительное влияние на мою клиническую и научную работу.

Пиран описывает телесность как ощущение позитивной связи или единения с нашим телом [16]. Телесность позволяет людям ощущать свою силу и свободу действий. Благодаря ей мы чувствуем, что не просто наблюдаем за своим телом со стороны, а живем в нем. Ощущая связь со своим телом, мы можем более свободно занимать пространство как на публике, так и у себя дома. Мы позволяем себе ставить под сомнение навязываемые обществом стандарты внешности. Мы можем учитывать потребности и уважать права других людей, одновременно ощущая и выражая собственную индивидуальность. Мы способны переживать эмоции с привязкой к нашему телу, заботиться о нем и оберегать его, а также использовать свое тело в качестве источника мудрости при взаимодействии с окружающим миром. Это имеет важное значение для нашего восприятия себя как личности и для нашей индивидуальности, а также для единения с другими людьми.

Нарушение телесности Пиран описывает как потерю связи с собственным телом, отделение от него [17]. Когда это происходит, мы чувствуем себя бессильными и зажатыми, несостоятельными, отсутствующими, неуверенными. Потеря связи с телом приводит к тому, что мы начинаем жестко его критиковать, отталкиваясь от социокультурных стандартов внешности. Это негативным образом сказывается на поведении людей по отношении к своему телу: на том, как мы занимаемся спортом, отдыхаем, питаемся, а также заботимся о себе, когда нам нездоровится. Как результат, люди обращаются со своим телом, основываясь не на собственных потребностях, а на том, что указывают другие. Из-за этого мы испытываем трудности с определением своих потребностей, их явным выражением, а также перестаем доверять всей той важной информации, источником которой является тело. Результатом всего этого становится самоповреждение, забывание или игнорирование потребностей тела, стремление сделать так, чтобы наше тело исчезло или соответствовало общепринятым нормам, соблюдение строгих диет, доведение своего тела до предела, даже когда это причиняет нам боль или приводит к травме.

В ходе исследований Пиран выделила три домена – пути, по которым происходит развитие или утрата телесности: мыслительный домен, физический домен и социальный домен [18]. В зависимости от того, что происходит в рамках каждого из них, мы можем двигаться либо к более целостному, либо к более фрагментированному восприятию себя. Наше восприятие при этом формирует наши отношения с телом, включая способность или неспособность верить в то, что мы вообще являемся своим телом.

Утрата телесности в мыслительном домене происходит, когда люди слепо верят в общественные идеалы, которые ограничивают мышление. Это возникает, когда культурные искажения настолько внедряются в наши мысли, что мы теряем способность ставить их под сомнение. Ограничение мышления также может быть связано с приверженностью узким определениям гендера. Как результат, люди заставляют себя молчать, лишь изредка выражая свои потребности и эмоции, – характерная особенность депрессии – или начинают относиться к своему телу как к объекту. Такое часто случается на ранних этапах развития, особенно у девочек. Когда их тело меняется, в результате чего меняются и их социальные взаимодействия, они узнают, что их тело находится в «общественном домене» [19].

В физическом домене утрата телесности происходит, когда люди перестают чувствовать, что их тело находится в безопасности, когда им пренебрегают либо подвергают его насилию. В результате наши движения, свобода и потребности могут быть ограничены, либо эти ограничения навязаны извне. Такое часто происходит впоследствии дискриминации по половому признаку или внушаемых гендерных сценариев – например, как вам следует или не следует двигаться. Девочкам часто говорят, чтобы они держали ноги вместе, когда сидят, вели себя тихо и играли вежливо. «Не лезь на это дерево в своей красивой одежде!» Мальчиков же стыдят за все, что считается женственным, и призывают к стереотипно мужским занятиям. «Иди попинай футбольный мяч». Еще один пример навязываемых обществом физических ограничений заключается в том, что с возрастом от нас ожидают все большей «зрелости», под которой зачастую подразумевается физическое сдерживание себя.