Жизнь 3.0. Быть человеком в эпоху искусственного интеллекта - Макс Тегмарк Страница 11

Хотя в тот вечер у бассейна Ларри оказался в меньшинстве, у цифровой утопии, в защиту которой он так красноречиво выступал, немало выдающихся сторонников. Робототехник и футуролог Ганс Моравец [5] своей книгой Mind Children 1988 года, ставшей классикой жанра, воодушевил целое поколение цифро-утопистов. Его дело было подхвачено и поднято на новую высоту Рэем Курцвейлом. Ричард Саттон, один из пионеров такой важной AI-отрасли, как машинное обучение, выступил со страстным манифестом цифро-утопистов на нашей конференции в Пуэрто-Рико, о которой я скоро расскажу.

Техноскептики

Следующая группа мыслителей тоже мало беспокоится по поводу AI, но совсем по другой причине: они думают, что создание сверхчеловечески сильного искусственного интеллекта настолько сложно технически, что никак не может произойти в ближайшие сотни лет, и беспокоиться об этом сейчас просто глупо. Я называю такую позицию техноскептицизмом, и ее предельно красноречиво сформулировал Эндрю Ын: «Бояться восстания роботов-убийц — все равно что переживать по поводу перенаселения Марса». Эндрю был тогда ведущим специалистом в Baidu, китайском аналоге Google, и он недавно повторил этот аргумент во время нашего разговора в Бостоне. Он также сказал мне, что предчувствует потенциальный вред, исходящий от разговоров об AI-рисках, так как они могут замедлить развитие всех AI-исследований. Подобные мысли высказывает и Родни Брукс, бывший профессор MIT [6], стоявший за созданием роботизированного пылесоса Румба и промышленного робота Бакстера. Мне представляется любопытным тот факт, что хотя цифро-утописты и техноскептики сходятся во взглядах на исходящую от AI угрозу, они не соглашаются друг с другом почти ни в чем другом. Большинство цифро-утопистов ожидают появления сильного AI (AGI) в период от двадцати до ста лет, что, по мнению техноскептиков, — ни на чем не основанные пустые фантазии, которые они, как и все предсказания технологической сингулярности, называют «бреднями гиков». Когда я в декабре 2014 года встретил Родни Брукса на вечеринке, посвященной дню его рождения, он сказал мне, что на 100 % убежден, что ничего такого не может случиться при моей жизни. «Ты уверен, что имел в виду не 99 %?» — спросил я его потом в электронном письме. «Никаких 99 %. 100 %. Этого просто не случится, и все».

Движение за дружественный AI

Впервые встретив Стюарта Рассела в парижском кафе в июне 2014 года, я подумал: «Вот настоящий британский джентльмен!». Выражающийся ясно и обдуманно, с мягким красивым голосом, с авантюрным блеском в глазах, он показался мне современной инкарнацией Филеаса Фогга, любимого мною в детстве героя классического романа Жюля Верна Вокруг света за 80 дней. Хотя он один из самых известных среди ныне живущих исследователей искусственного интеллекта, соавтор одного из главных учебников на этот счет, его теплота и скромность позволили мне чувствовать себя легко во время беседы. Он рассказал, как прогресс в исследованиях искусственного интеллекта привел его к убеждению, что появление AGI человеческого уровня уже в этом столетии — вполне реальная возможность, и хотя он с надеждой смотрит на будущее, благополучный исход не гарантирован. Есть несколько ключевых вопросов, на которые мы должны ответить в первую очередь, и они так сложны, что исследовать их нужно начинать прямо сейчас, иначе ко времени, когда понадобится ответ, мы можем оказаться не готовы его дать.

Сегодня взгляды Стюарта в той или иной степени разделяет большинство, и немало групп по всему миру занимаются вопросами AI-безопасности, как он и призывал. Но так было не всегда. В статье Washington Post 2015 год назван годом AI-безопасности. А до тех пор рассуждения о рисках, связанных с разработками искусственного интеллекта, вызывали раздражение у большинства исследователей, относившихся к ним как к призывам современных луддитов воспрепятствовать прогрессу в этой области. Как мы увидим в главе 5, опасения, подобные высказанным Стюартом, были достаточно отчетливо артикулированы еще более полувека назад разработчиком первых компьютеров Аланом Тьюрингом и математиком Ирвингом Гудом, который работал с Тьюрингом над взломом германских шифров в годы Второй мировой войны. В прошлом десятилетии такие исследования велись лишь горсткой мыслителей, не занимавшихся созданием AI профессионально, среди них, например, Элиезер Юдковски, Майкл Вассар и Ник Бострём [7]. Их работа мало влияла на исследователей AI-мейнстрима, которые были полностью поглощены своими ежедневными задачами по улучшению «умственных способностей» разрабатываемых ими систем и не задумывались о далеких последствиях своего возможного успеха. Среди них я знал и таких, кто испытывал определенные опасения, но не рисковал говорить о них публично, дабы не навлечь на себя обвинений коллег в алармизме и технофобии.

Я чувствовал, что такая поляризация мнений не навсегда и что исследовательское сообщество должно рано или поздно примкнуть к обсуждению вопроса, как сделать AI дружественным. К счастью, я был не одинок. Весной 2014 года я основал некоммерческую организацию под названием «Институт будущего жизни» (Future of Life Institute, или, сокращенно, FLI; http://futureoflife.org), в чем мне помогали моя жена Мейя, мой друг физик Энтони Агирре, аспирантка Гарварда Виктория Краковна и создатель Skype Яан Таллин. Наша цель проста: чтобы у жизни было будущее и чтобы оно было, насколько это возможно, прекрасно! В частности, мы понимали, что развитие технологий дает жизни небывалые возможности, она может теперь либо процветать, как никогда ранее, либо уничтожить себя, и мы бы предпочли первое.

Наша первая встреча состоялась у нас дома 15 марта 2014 года и приняла характер мозгового штурма. В ней участвовало около 30 студентов и профессоров MIT, а также несколько мыслителей, живущих по соседству с Бостоном. Мы все пришли к согласию в том, что, хотя необходимо уделять некоторое внимание биотехнологии, ядерному оружию и климатическим изменениям, наша главная цель — сделать вопрос AI-безопасности центральным в данной исследовательской области. Мой коллега по MIT физик Фрэнк Вильчек, получивший Нобелевскую премию за то, что разобрался, как работают кварки, предложил нам для начала выступить с авторской колонкой в каком-нибудь популярном СМИ, чтобы привлечь к проблеме внимание и усложнить жизнь тем, кто хотел бы ее проигнорировать. Я связался со Стюартом Расселом (с которым тогда еще не был знаком) и со Стивеном Хокингом, еще одним моим коллегой-физиком, и они оба согласились присоединиться к нам с Фрэнком в качестве соавторов этой колонки. Что бы ни говорили об этом позже, но тогда New York Times отказалась публиковать нашу колонку, а за ней многие другие американские газеты, так что в итоге мы разместили ее в моем блоге на Huffington Post. Сама Арианна Хаффингтон, к моей радости, откликнулась письмом в электронной почте: «Я в восторге от поста! Мы поместим его #1!», и это размещение нашей заметки в самой верхней позиции главной страницы вызвало лавину публикаций о AI-безопасности, заняв первые полосы многих изданий до конца года, с участием Илона Маска, Билла Гейтса и других знаковых фигур современных технологий. Книга Ника Бострёма Superintelligence, вышедшая той же осенью, подлила масла в огонь и еще больше подогрела публичную дискуссию.