Стремление к счастью. С комментариями и объяснениями - Людвиг Андреас Фейербах Страница 14

 Сознание – один из важнейших терминов новоевропейской философии, в классической философии не было распространено, там предпочитали слова «ум», «разум» и другие. Но для новоевропейских мыслителей правильное познание начинается с осознания себя и своей способности познавать, поэтому сознание предшествует любому систематическому знанию. Фейербах подчеркивает, что животные обладают самоощущением, то есть способностью как-либо себя чувствовать (радоваться, грустить, быть бодрыми и т. д.). Но у них нет сознания, иначе говоря, понимания, что есть общие законы мышления.

Поэтому животное живет единой, простой, а человек двойственной жизнью. Внутренняя жизнь животного нераздельна с внешней; а человек живет и внешней и внутренней жизнью. Внутренняя жизнь человека тесно связана с его родом, с его сущностью. Человек мыслит, т. е. говорит с самим собой. Животное не может отправлять функций рода без другого индивида, а человек отправляет функции мышления и слова – ибо мышление и слово суть функции рода – без помощи другого. Человек является одновременно первым и вторым лицом; он может стать на место другого именно и потому, что объектом его сознания служит не только его индивидуальность, но и его род, его сущность.

 Понимание мышления как разговора без слов, разговора с собой, появилось еще в древности, в частности, у Аврелия Августина. Окончательную форму оно приняло в романтической мысли, к примеру, у В. фон Гумбольдта, где речь и слово понимаются как действие мышления и одновременно его факт: человек мыслит слова и мыслит словами.

Сущность человека в отличие от животного составляет не только основу, но и предмет религии. Но религия есть сознание бесконечного, и поэтому человек сознает в ней свою, не конечную и ограниченную, а бесконечную сущность. Действительно конечное существо не может иметь о бесконечном существе ни малейшего представления, не говоря уже о сознании, потому что предел существа является одновременно пределом сознания. Сознание гусеницы, жизнь и сущность которой ограничиваются известным растением, не простирается за пределы этой ограниченной сферы. Она отличает это растение от других растений, и только. Такое ограниченное и именно, вследствие этой ограниченности, непоколебимое, безошибочное сознание мы называем не сознанием, а инстинктом. Сознание в строгом или собственном смысле слова и сознание бесконечного – одно и то же; ограниченное сознание не есть сознание, ибо сознание бесконечно по своей природе. Сознание бесконечного есть не что иное, как сознание бесконечности сознания. Иначе говоря, сознание бесконечного нераздельно с сознанием бесконечности собственного существа.

 Это рассуждение Фейербаха восходит к Декарту, который также утверждал, что идея бесконечного не может следовать из нашего опыта и наблюдений, потому что мы сталкиваемся лишь с конечными вещами и собственной ограниченностью. Но эта идея уже существует в нашем уме, следовательно, она необходима нашему сознанию, чтобы оно работало, и, соответственно, не может быть отвергнута или оспорена.

Но в чем же заключается сущность человека, сознаваемая им? Каковы отличительные признаки человеческой природы? Разум, воля и сердце. Совершенный человек обладает силой мышления, силой воли и силой чувства. Сила мышления есть свет познания, сила воли – энергия характера, сила чувства – любовь. Разум, любовь и сила воли – это абсолютные преимущества человека. В воле, мышлении и чувстве заключается высшая, абсолютная сущность человека как такового и цель его существования. Человек существует, чтобы познавать, любить и желать.

 Разделение человеческих способностей на ум, чувство и волю окончательно утверждается в сентиментализме, в классической философии чувство считалось одной из функций тела или ума и не выделялось как самостоятельная способность. Важно, что Фейербах отождествляет чувство не с «душой», а с «сердцем», имея в виду христианскую библейскую символику сердца. В античной философии с ним связывались мужество и стойкость, тогда как сочувствие в ту эпоху не поощрялось, как слишком инстинктивный, неблагородный порыв: сердечный человек должен блюсти свое достоинство, конечно, всем помогать, проявлять великодушие и щедрость, но не сочувствовать. Тогда как в библейском мире сочувствие, «утробное чувство», чувство матери к вынашиваемому или родившемуся младенцу считается основой нравственности. Если сердце в античном мире понималось как сердцевина, самое твердое в человеке, то в библейском мире оно сопоставляется с материнской утробой: у мужчин нет утробы, но есть сердце, выполняющее ту же функцию.

Но какова цель разума? Разум. Любви? Любовь. Воли? Свобода воли. Мы познаем, чтобы познавать, любим, чтобы любить, хотим, чтобы хотеть, т. е. быть свободными. Истинное существо мыслит, любит и желает. Истинно, совершенно, божественно только то, что существует ради себя самого. Таковы любовь, разум и воля. Божественная «троица» проявляется в человеке и даже над индивидуальным человеком в виде единства разума, любви и воли. Разум (воображение, фантазия, представление, мнение), воля и любовь не только принадлежат человеку, ибо он ничто без них, и то, что он есть, он есть только благодаря им. Они являются не зависящими от него, основными элементами, божественными, абсолютными, одушевляющими и определяющими его силами, которым он не может противиться.

 Выведение христианского догмата о Троице из трехчастного строения разум-чувство-воля – новация Фейербаха. В традиционном богословии Троица иногда выводилась из человеческих способностей, но обычно это были «ум, слово (разум) и воля» (отцы Церкви в ранней Византии) или «любящий, любимый и любовь» (Августин). Параллели можно найти разве что в романтическом богословии, где Бог-Отец постигается умом, а Бог-Сын – чувством, раз он воплотился и стал чувственно воспринимаем.

Как мог бы чувствующий человек противиться чувству, любящий – любви, разумный – разуму? Кто не испытал чарующей силы звуков? А что такое сила звуков, как не сила чувства. Музыка – язык чувства; звук – это громко выраженное чувство, которое сообщается другим. Кто не испытывал силы любви или, по крайней мере, не слыхал о ней? Кто сильнее? Любовь или индивидуальный человек? Человек ли владеет любовью или, напротив, любовь человеком? Что заставляет человека с радостью идти на смерть ради любимого существа, его собственная индивидуальная сила или сила любви?