История церкви, рассказанная просто и понятно - Брюс Шелли Страница 14

Но ведь можно помогать больным! Это же просто доброе дело! И нет – даже здесь ранние христиане сталкивались с тем, что языческие больницы были под защитой языческого бога Асклепия, и пока больной друг лежал на постели, священник шел по проходу, нараспев читая молитвы.

Если вкратце, то в ранние века христианин, желавший оставаться верным своему Господу, был практически обречен порвать с социальной и экономической жизнью своего времени. А значит, к чему бы ни обратились христиане, их жизнь и вера всегда были на виду. С Евангелием к жизни начали относиться совершенно иначе. Это была настоящая революция. Да стоило посмотреть хоть на то, как христиане воспринимали рабов, детей и женщин!

Рабство разъедало римское общество губительной язвой. Рабы, и мужчины, и женщины, принадлежали господину во всем. Они выполняли самую черную работу. А если у раба не получалось угодить, от него могли избавиться, даже забить, как бесполезное животное.

Рабами порой владели и христиане, но относились к ним по-доброму, а в Церкви позволяли иметь те же права, какими обладали сами. По крайней мере один бывший раб, Каллист, стал епископом Римским.

Так же ценили и жизнь младенцев. Христианин, в отличие от соседа-язычника, не увозил слабых и нежеланных детей в лес и не оставлял их на голодную смерть или на поживу разбойникам. Если христианка выходила замуж за язычника и рождалась девочка, отец мог сказать: «Вышвырни ее!» – но мать, как правило, отказывалась.

Естественно, то же самое отношение к жизни распространялось на секс и брак. В современном мире Церковь часто критикуют за устаревшие взгляды на секс и святость брака. Но в дни упадка Римской империи такое обвинение вряд ли могли огласить. Языческое общество при всех своих роскошествах вымирало. А христианство представляло иной, новый путь. С доктриной Павла о том, что тело есть храм Духа Святого, в античный мир вошло непримиримое осуждение порочности и священный призыв к семейной жизни.

Ненависть к христианам объяснит и первое гонение, устроенное римлянами. В 64 году, в дни правления Нерона, в Риме вспыхнул пожар. Огонь полыхал шесть дней и ночей, почти весь город лежал в руинах. Поползли слухи, что Нерон сам велел поджечь Рим, и жители возненавидели императора.

Чтобы отвести эту ненависть от себя, Нерон обвинил христиан. Да, это была клевета, но христиан везде начали брать под арест, а потом и преследовать. Многих распинали, некоторых зашивали в шкуры диких зверей, а потом напускали огромных собак, и те рвали жертв на куски. Женщин привязывали к взбешенным быкам, и те волокли несчастных по земле до смерти. По ночам христиан жгли на кострах в саду Нерона. Жители Рима, ненавидевшие христиан, могли свободно входить в сад, а Нерон катался вокруг на своей колеснице и наслаждался жутким спектаклем.

Вероятно, во дни этого гонения в Риме умерли смертью мучеников апостолы Петр и Павел. История гласит, что Петр попросил распять себя вниз головой, сказав, что недостоин быть распятым так же, как его Господь. Павла, как гражданина Рима, обезглавили.

В I–II веках такие всплески кровожадности случались не везде и не всегда. Христиан надолго оставили в покое. Но гонения всегда угрожали им, точно дамоклов меч. Злобный доносчик, негодование общества, чиновник, намеревающийся воплотить в жизнь букву закона – и гроза разражалась. Факт в том, что христианин – именно как христианин – был официально поставлен вне закона. «Только того и ожидают, что необходимо для общественной ненависти, именно: признания в имени, а не расследования преступления», – говорил Тертуллиан.

Секс и клевета

Ранних христиан гнали и из-за клеветы. И как только грязные кривотолки набирали силу, их было уже не остановить. Развратные оргии на собраниях христиан, злодейства, свершаемые под их прикрытием – от таких фантазий толпа приходила в безумие.

Из чего проистекали эти дикие обвинения? Может быть, из самой сути человеческой натуры. Где тайна, там и недоверие. Христиане не пускают других на свои службы? И что же там такое творится? Фантазию подогрели слухи – и родилась ненависть.

Христиан обвиняли в массе свершений, но чаще всего – в сексуальных грехах и каннибализме, вопиющих пороках. На каком основании, спросите вы? Просто одну из своих встреч христиане называли вечерей любви, Агапе. А еще был обычай святого целования, которое христиане давали друг другу. Целование в конце концов попало под такой шквал нападок, что от него отказались почти все церкви.

Обвинение в каннибализме, вероятно, началось с того, что евхаристия совершалась втайне. Язычники не знали, что происходит на этих тайных встречах, но слышали, что там кого-то едят. Иисус на Тайной Вечере сказал: «Сей хлеб есть Тело Мое. Сие вино есть Кровь Моя». Значит, решили язычники, христиане едят там человеческую плоть и пьют кровь!

Что? Если оставить в живых людей, совершающих столь жуткие вещи, на землю падут несчастья! Боги не потерпят таких злодейств и покарают не только христиан, но и всех, кто позволял им существовать!

Так казалось толпе.

Эта таинственность христианских собраний и клеветнические измышления язычников причиняли сильнейшую головную боль римским властям – которые, в общем-то, стремились к справедливости. Примерно в 112 году нашей эры Плиний, наместник в Малой Азии, писал императору Траяну и спрашивал его совета о том, как лучше всего поступить с последователями Христа:

Я никогда не присутствовал на следствиях о христианах, поэтому я не знаю, о чем принято допрашивать и в какой мере наказывать… Прощать ли раскаявшихся или же человеку, который был христианином, отречение не поможет, и следует наказывать само имя, даже при отсутствии преступления, или же преступления, связанные с именем? Пока что с теми, на кого донесли как на христиан, я действовал так. Я спрашивал их самих, христиане ли они; сознавшихся спрашивал во второй и третий раз, угрожая наказанием; упорствующих отправлял на казнь. Я не сомневался, что в чем бы они ни признались, но их следовало наказать за непреклонную закоснелость и упрямство. Были и такие безумцы, которых я, как римских граждан, назначил к отправке в Рим.

Если обвиненный отрекался от Христа и возносил жертву богам или императору, его отпускали, даже если знали, что он христианин. Император в общем одобрил политику Плиния: христиан было слишком много, чтобы устраивать гонение. И все же, если доходило до суда, для представителя римской власти христианин уже по имени своему был преступником.

Кажется, Плинием владеет чувство, будто христиане в чем-то виновны. Он не уверен, в чем именно. Да, он знает: это не разврат и не людоедство. Эти древние письма объясняют, почему гонения на христиан могли быть то случайными и краткими, то кровавыми и поистине варварскими, причем всегда отличались неистовой яростью и то утихали, то вспыхивали снова.

Третья причина страданий христиан может показаться нам странной: их обвиняли в безбожии. Почему? Просто многие в империи не могли понять: как поклоняться божеству, не имеющему облика? Единобожие их не привлекало – и, как итог, они винили христиан в оскорблении богов государства!