Жизнь 3.0. Быть человеком в эпоху искусственного интеллекта - Макс Тегмарк Страница 14

Мифы несогласных

Еще одно недоразумение часто возникает по причине распространенного заблуждения, заключающегося в том, что только современные луддиты, не очень-то знакомые с темой, могут выражать какие-то опасения по поводу искусственного интеллекта и призывать к исследованию связанных с ним рисков. Когда Стюарт Рассел сказал об этом во время своего выступления на конференции в Пуэрто-Рико, аудитория откликнулась громким смехом. С этим заблуждением связано еще одно общее недоразумение: что поддержка таких исследований — дело якобы исключительно спорное. В действительности для их проведения в разумных масштабах достаточно скромных инвестиций, и для этого не надо считать риски высокими — надо просто понимать, что ими невозможно пренебречь. Так, исходя из невозможности пренебречь очень невысокой вероятностью, что ваш дом сгорит дотла, вы отчисляете небольшую часть своего дохода на страхование недвижимости.

Мой собственный анализ проблемы привел меня к убеждению, что именно из-за тенденциозного освещения в масс-медиа вопросы АI-безопасности кажутся значительно более спорными, чем на самом деле. В конце концов, страх — востребованный товар, и вырванные из контекста цитаты, если из них можно сделать вывод о неминуемо надвигающейся катастрофе, соберут больше кликов, чем уравновешенный и детальной отчет о проблеме. Поэтому два человека, знающие о позиции друг друга только по опубликованным цитатам, скорее всего решат, что поводов не согласиться с мнением оппонента у них гораздо больше, чем на самом деле. Например, техноскептик, чьи представления о взглядах Билла Гейтса основаны исключительно на сведениях из британского таблоида, наверняка подумает, что тот полагает появление суперинтеллекта неминуемым, — и конечно же будет неправ. Похожим образом некто, выступающий за создание дружественного AI, прочитав процитированное выше высказывание Эндрю Ына относительно перенаселения Марса, подумает, что того не заботят проблемы AI-безопасности, и тоже ошибется. Я точно знаю, что они его заботят, — но все дело в том, что из-за его особой оценки временных масштабов возникающих проблем он отдает приоритет более близким по времени проблемам.

Мифы о природе рисков

Прочитав в Daily Mail заголовок «Стивен Хокинг предостерегает, что восстание роботов может оказаться катастрофическим для человечества», я закрыл глаза. Я уже потерял счет таким статьям. Обычно они сопровождаются картинкой со злобным роботом, волокущим какое-нибудь оружие, и готовят нас к тому, что когда-нибудь роботы обретут сознание, преисполнятся злобой и поднимут восстание, которого нам следует опасаться. В определенном смысле такие статьи производят на меня сокрушительное впечатление, потому что в сжатой форме предлагают как раз тот самый сценарий, который никак не пугает моих коллег по исследованию AI. Этот сценарий содержит в себе сразу три глубочайших заблуждения, относящихся к трем разным понятиям: наше беспокойство должны вызывать сознание, злобность и вообще роботы.

Когда вы едете на машине по дороге, ваше восприятие световой и звуковой гамм субъективно. А есть ли субъективное восприятие у беспилотного автомобиля? Чувствует ли он себя настоящим беспилотником или просто катится по дороге, как неразумный зомби, лишенный всякого субъективного восприятия? Хотя эта загадка — что значит быть сознающим — сама по себе интересна и мы посвятим ей 8-ю главу, она не имеет никакого отношения к теме AI-рисков. Если на вас налетит беспилотный автомобиль, вам будет безразлично, осознавал ли он себя в этот момент. Точно так же нас беспокоит не то, что почувствует сверхчеловеческий разум, а что он будет делать.

Страх, что машины окажутся злонамеренными, — еще одна расхожая бессмыслица. Наше опасение вызывают их компетенции, а не злая воля. По определению сверхразумный AI исключительно эффективен в достижении своих целей, каковы бы они ни были, и нам важно, чтобы эти цели не противоречили нашим. Вряд ли вы относитесь к тем ненавистникам муравьев, кто топчет их по злобе, но если вы руководите проектом по постройке «зеленой» гидроэлектростанции и на предназначенном под затопление участке вдруг случайно окажется муравейник, то муравьям в нем не поздоровится. Движение за дружественный AI ставит перед собой задачу сделать так, чтобы люди никогда не оказывались в положении этих муравьев.

Недоразумение по поводу сознательных машин тесно связано с представлением, будто у машин не может быть целей. У машины, очевидно, могут быть цели в том смысле, что она может проявлять целеустремленное поведение: поведение ракеты, движущейся на источник тепла, наиболее естественно объяснить целью поразить самолет противника. Если вы испытываете беспокойство по поводу того, что цель машины каким-то образом расходится с вашими собственными целями, вам безразлично, до какой степени она себя осознает и какими намерениями движима. Когда вы увидите у себя на хвосте самонаводящуюся ракету, вы не станете успокаивать себя мыслью: «У машины не может быть целей!».

Я с симпатией отношусь и к Родни Бруксу, и к другим пионерам робототехники, которые были возмущены тем, как сеющие ужас таблоиды несправедливо демонизируют их, когда их журналисты, зациклившиеся на роботах, начинают украшать свои статьи злобными металлическими монстрами с красными светящимися глазами. На самом же деле в центре внимания движения за дружественный AI вовсе не роботы, а сам искусственный интеллект, точнее говоря, — разум с целями, не совместимыми с нашими. Для того чтобы нарушить наш покой, такому не совместимому с нашим разуму вовсе не нужно тело робота, ему достаточно доступа в интернет — в главе 4 мы покажем, как, воспользовавшись этим, он купит и перепродаст всех на финансовых рынках, затмит изобретательностью любых изобретателей, покорит своей демагогией больше обывателей, чем любой человеческий политический лидер, и придумает оружие, принципов действия которого мы даже не будем понимать. Даже если бы создание роботов было физически невозможно, сверхразумный и сверхбогатый искусственный интеллект легко бы подкупал мириады человеческих существ и манипулировал бы ими, неумышленно вовлекая их в свои изощренные торговые операции, как это происходит в фантастическом романе Уильяма Гибсона Neuromancer.

Недоразумение с роботами напрямую связано с мифом, будто машины не могут управлять людьми. Разум — путь к управлению: человек может командовать тигром не потому, что сильнее, а потому, что умнее. Если мы уступим свое положение самых умных на планете, мы можем потерять и контроль над собой.

На рис. 1.5 все эти общие недоразумения собраны воедино, так чтобы мы могли покончить с ними раз и навсегда и сосредоточить наши дискуссии с друзьями и коллегами вокруг настоящих противоречий, в которых, как мы сейчас убедимся, нет недостатка.

Вся оставшаяся часть этой книги посвящена выяснению вопроса, на что может быть похожа будущая жизнь с искусственным интеллектом, и мы займемся этим вместе. Давайте двинемся по этому пути, следуя хорошо выстроенному плану, а для этого сначала постараемся проанализировать всю историю жизни концептуально и хронологически, а затем обратимся к целям и средствам, а также к тому, какие нам следует предпринять действия, чтобы создать такое будущее, какое мы хотим.