Пруст и кальмар. Нейробиология чтения - Марианна Вулф Страница 15

В рамках моего семинара для аспирантов я обнаружила еще одну область различий между другими древними орфографиями и китайской. Когда я спросила своих китайских студентов в Университете Тафтса, как им удалось выучить столько символов в таком молодом возрасте, они засмеялись и сказали, что у них есть «секретная система», пиньинь. Начинающие читатели изучают пиньинь, который помогает им понять суть чтения и письма, и это концептуально подготавливает их к тому, что к пятому классу они должны выучить 2000 символов. Каков секрет пиньиня? Это маленький алфавит. Давая начинающим читателям ощущение свободного владения небольшим набором символов, он готовит их к пониманию того, в чем, собственно, состоит чтение, и к тому, с чем им придется справиться.

Это не единственный сюрприз в китайском языке. Восхитительная ирония в огромной смеси мировых систем письменности заключается в старинной китайской системе письма, которая использовалась только женщинами. В отличие от остальной китайской письменности, логографической, эта система была основана полностью на фонетических трансляциях звуков китайских слов. Странная и замечательная история письма нюй шу – «женского письма» – сатирически описана в романе Лисы Си «Снежный цветок и заветный веер» [47]. Нюй шу рисовали на изящно расписанных веерах или вышивали на красивых тканях ритуальными буквами. Веками эта удивительная система письма помогала небольшой группе женщин терпеть и, возможно, преодолевать жизненные ограничения [48]. Последняя женщина, которая умела писать и читать на нюй шу, Ян Итуани, недавно умерла в возрасте девяноста шести лет. Нюй шу – это трогательное напоминание о роли письма в жизнях, которые без него были бы полностью изолированными.

Нюй шу, кроме того, дает нам пример удивительного разнообразия существующих в мире систем письма, а также перехода к фонетическим системам, слоговому письму и алфавитам. Подобно китайскому письму, алфавитное заключает в себе множество тайн, вопросов и сюрпризов. Похоже, пытаясь обнаружить, сколько людей стали пользоваться алфавитами, мы стремимся узнать что-то, чего нам недостает, что-то, что мы всегда вроде бы знали, но что остается недосягаемым. Сократ был бы доволен, если бы ни один из нас этого никогда не узнал (о причинах я расскажу в следующей главе).

Тот, кто умеет читать, видит в два раза лучше.

Одна из самых интригующих недавних находок в истории письменного языка была сделана в Египте, в Вади эль-Холь («Ущелье ужаса»). В этом безжизненном месте, где страшная, безжалостная жара иссушает землю, египтологи Джон и Дебора Дарнелл обнаружили странные надписи, которые на несколько веков старше самых ранних известных алфавитов [2]. Эта система письма во всех отношениях напоминала «недостающее звено» между египетской системой, предтечей алфавита, и более поздним прекрасным угаритским письмом, которое многие ученые считают алфавитным. Дарнеллы полагают, что семитские писцы и рабочие, жившие в Египте в период гиксосского владычества, изобрели эту систему письма, которая, по-видимому, использовала возможности небольшой египетской консонантной системы (что вполне ожидаемо) и включала в себя некоторые элементы более поздней семитской угаритской системы (чего уж совсем нельзя было ожидать).

Исследуя письмена из Вади эль-Холь, известный ученый Фрэнк Мур-Кросс из Гарвардского университета пришел к заключению, что эта система явно представляет собой «старейшее алфавитное письмо» [3]. Он обнаружил множество символов, подобных или идентичных более поздним известным буквам, и предположил, что это письмо «является частью единой эволюции алфавита». Загадочное письмо из Вади эль-Холь настолько важно потому, что позволяет сосредоточить наше внимание на первом из двух проблемных вопросов, касающихся новой адаптации мозга к чтению. Что составляет алфавит и что отделяет его от пережитков предыдущих типов письма, слогового и словесно-слогового? Ответы на этот вопрос подготавливают нас к рассмотрению второго, более сложного вопроса: должен ли мозг, читающий алфавитное письмо, обладать характерными только для него важными интеллектуальными ресурсами?

Древнее письмо из Вади эль-Холь вполне может быть недостающим лингвистическим звеном, связывающим два типа систем письменности – слоговое и алфавитное, но слишком малое количество надписей с использованием этой системы делает затруднительным глубокий анализ. Немного более поздняя угаритская система – лучший известный кандидат на звание первого алфавита, и ее также считают как слоговой, так и алфавитной. Угаритская система возникла в богатом и многоликом прибрежном царстве Угарит (теперешнее северное побережье Сирии), районе с развитой торговлей, куда приходили корабли и караваны [4]. Все это способствовало ведению деловых записей. В Угарите разные народы говорили по меньшей мере на десяти языках, а в дополнение к их письменному языку там можно обнаружить еще пять систем письма [5]. Что еще более важно, жители Угарита оставили нам значительное количество записей, поразительных тем, что в них можно увидеть некоторые ключевые достижения, ставшие возможными за счет алфавитной системы. Одним из таких достижений является экономия, ставшая возможной за счет уменьшения количества символов.

Хотя аккадская клинопись была первоначальным импульсом для угаритского письма, ни один аккадский писец не смог бы расшифровать состоящую из тридцати символов угаритскую систему. Двадцать семь из этих символов использовались в религиозных текстах. В этой необычной, похожей на клинописную системе знаки независимых согласных комбинировались со знаками согласных, которые маркировали прилежащие гласные [6]. По разработанной лингвистом Питером Дэниэлсом классификации систем письменности, угаритское письмо считалось бы системой абджад (консонантным письмом) или отдельным типом алфавита, но это спорный вопрос  [16].

Независимо от того, в какую классификацию попадает угаритское письмо, оно представляет собой поразительное достижение. Оно использовалось во многих жанрах, от административных документов до гимнов, мифов и поэм, и особенно в религиозных текстах. Один из самых интересных вопросов, связанных с этим письмом, касается того, насколько устный и письменный угаритский язык повлиял на написание еврейской Библии (Танах) [7]. Некоторые исследователи, в частности ученый-библеист Джеймс Кугель из Гарвардского университета, указывают на многочисленные сходства тем, образов и формулировок (часто лиричных) в Ветхом Завете [8].