Ford против Ferrari. Самое яростное противостояние в автогонках. Реальная история - Эй Джей Бэйм Страница 15

Из окон углового офиса Генри II можно было наблюдать, как трубы завода в Ривер-Руже безостановочно извергают клубы дыма. Правда, самого его на рабочем месте не было. Многие менеджеры заметили, что он все меньше времени проводит в «Стеклянном доме». Похоже, мысли Дьюса занимало нечто куда более амбициозное, чем то, что могли запеленговать радары Якокки.

В один из июньских дней Генри II спустился по трапу зафрахтованного самолета и, поежившись от сырости, ступил на английскую землю. Первым делом он отправился на завод Ford в Дагенхэме, пригороде Лондона. Когда журналист осведомился о целях поездки, он ответил: «Я приехал в Европу посмотреть, во что превратились наши инвестиции. Суммарно за последние четыре года мы вложили сюда около $800 млн».

В сопровождении свиты из членов правления Генри II погрузился в огненное чрево Дагенхэма. Завод в Дагенхэме был европейской версией завода в Ривер-Руже: промышленный мегаполис и крупнейшая производственная площадка на континенте. Его трубы возвышались над Темзой примерно в 13 км от центра Лондона. Генри II еще помнил, как в далеком 1928 г. стоял на этом же самом месте и мог видеть линию горизонта, потому что вокруг простиралась лишь заболоченная равнина. Ему было 11 лет, когда его отец Эдсел в торжественной обстановке воткнул в эту землю лопату, заложив в Дагенхэме «новый Детройт».

Сейчас, 34 года спустя, завод расширили и модернизировали. Его 170 гигантских прессов ежедневно превращали 600 т листового металла в автомобильные кузова. Каждые 24 часа с конвейера сходило около 1200 автомобилей Ford Cortina, которые в обязательном порядке перед отправкой европейским дилерам тестировались на водонепроницаемость в цехе симуляции ливневого дождя.

Тысяча двести Cortina в день – цифра казалась впечатляющей. Однако Генри II понимал, что этого уже недостаточно. Все расчеты указывали на поразительный рост спроса в Европе. В отличие от США Европа была основной сценой военных действий Второй мировой войны. Экономика и инфраструктура европейских стран сильно пострадали. Но вот Старый Свет наконец нагнал Америку. Европу 1960-х ждало то же самое, что произошло в США десятилетие назад: кристаллизация среднего класса со всеми вытекающими последствиями. Бурное развитие экономики должно было привести к массовому спросу на автомобили со стороны потребительских групп, для которых владение машиной являлось чем-то совершенно новым.

Той весной Генри II лично курировал самый амбициозный проект в истории семейной компании, все ключевые события которого происходили в Европе. К октябрю ожидалось введение в строй производственной площадки на 11 000 рабочих мест в Халвуде близ Ливерпуля. Параллельно велись работы по строительству в окрестностях Дагенхэма нового литейного цеха со своей электростанцией, мощности которой хватило бы на целый город с населением 160 000 человек. К примеру, на такой, как Модена.

Генри II воспринимал мир как нечто постоянно меняющееся. Для автопромышленности больше не существовало границ. Впервые иномарки стали серьезной угрозой его доле на американском рынке, причем в диапазоне от дорогих Jaguar до дешевых Volkswagen. (По слухам, Генри II отозвался о Volkswagen как о «сортире на колесиках».) В самой же Европе развернулась невиданная прежде борьба американских автоконцернов за потребителей. И Chrysler Corporation, и General Motors инвестировали сумасшедшие суммы в зарубежные рынки. Генри II поднял ставки еще выше, тратя миллионы долларов на выкуп акций в европейских «дочках» Ford в Дании, Нидерландах, Бельгии, Италии, Испании, Франции, Великобритании и Западной Германии. Он консолидировал власть в своих руках.

Уже тогда, во время посещения Дагенхэма, в его голове возникла идея о запуске первой общеевропейской автомобильной компании, которая координировалась бы из одного центра и производила машины по доступным ценам для продажи на всем континенте – от Англии до границ России, – исключая страны социалистического блока. Он понимал, что скоро наступит день, когда для Ford Motor Company откроются возможности зарабатывать в Европе не меньше, чем в США. А может быть, даже больше. Ему нужно было донести до всех короткое послание: «Автомобили Ford – лучшие в мире».

…

Отец Генри II Эдсел начал открывать своему сыну Европу, когда тот был еще совсем юн. Континент казался Эдселу Форду средоточием красоты, романтики и фантазии. В Европе он находил спасение от всех невзгод. Он обожал эстетику Старого Света, в том числе его роскошные автомобили. Построенное им в Гросс-Пойнте семейное поместье было памятником его преклонению перед Европой. Черепица для крыши, витражи и большая часть мебели были привезены оттуда. Главная лестница дома, по ступенькам которой Генри II карабкался малышом, тоже была изготовлена по другую сторону Атлантического океана.

Генри II, как и его отец, подпал под очарование Европы. Правда, в его случае соблазном стали не автомобили или произведения искусства, а женщина. Вдали от Дирборна, где каждый его шаг влиял на котировки акций, мистер Форд вел тайную жизнь.

Ее звали Кристина Ветторе Остин. Разведенная итальянка 36 лет. Они познакомились в парижском ресторане Maxim's. Вместе с супругой и детьми он был приглашен на вечеринку в честь Грейс, княгини Монако. Русоволосая изысканная женщина с зелеными глазами и фигурой модели сразу обратила на себя его внимание. В тот вечер она была постоянно окружена сливками общества, но Генри II незаметно поменял местами кувертные карточки с именами приглашенных и добился того, что за ужином их усадили рядом. По-английски Кристина говорила с очаровательным итальянским акцентом.

Вскоре Генри II начал встречаться со своей итальянской Бамбиной. Одна ночь в Париже, другая – в Женеве. Он обустроил ей гнездышко и в Нью-Йорке, на Манхэттене, по адресу Парк-авеню, 530, прямо напротив своих апартаментов в отеле Regency. Они совершили круиз по Средиземному морю на его новой яхте «Санта-Мария». (По словам одного очевидца, Кристина тогда «выглядела в бикини лучше кого бы то ни было».)

Чем больше времени проводил Генри II в компании Кристины, тем больше он опасался возможных последствий для своего 21-летнего брака, троих детей и репутации в целом. Мало того, что у него был роман, так еще и с иностранкой. Общество тогда было консервативным на этот счет. Во многом 1963 г. еще оставался частью 1950-х: ты можешь спать с чужой женой, но обязан держать это в тайне; ты не должен вращаться не в тех кругах, не имеешь права носить галстук шире пяти сантиметров и все в таком духе. Развод противоречил общественным нормам, а для человека, возглавлявшего вторую по величине компанию мира, выход за рамки дозволенного был связан со значительными рисками.

Генри II начал исследовать тонкую грань, отделявшую его публичную жизнь от частной. В Дирборне он продолжал быть мистером Фордом, в Европе становился просто Генри. Впервые после 1945 г., когда он принял руководство Ford Motor Company, интересы этих двоих людей не совпадали. Однажды поздним вечером, обсуждая перспективы брака со своей Бамбиной, он сказал:

– У меня есть компания. Да, у меня есть ты и есть Анна, но на самом деле я женат на своей компании. Это единственные отношения, которые останутся неизменными в моей жизни.