Книга Атлантиды - Святослав Романов Страница 16

Как и в ряде других случаев, рассказы о статуе вызывают «здоровый скептицизм» у историков, напоминая им «байки» о стене, защищающей восточные народы от Гога и Магога, и тому подобное. Доказательством, что подобного сооружения вообще не существовало, для них является тот факт, что более поздние путешественники не обнаружили ее.

А может быть, все-таки обнаружили? И сообщение Фариа является свидетельством о ее горькой судьбе? Уничтожение в Афганистане колоссальной статуи Будды, свидетелями которого все мы были, тоже может породить у историков XXV столетия скептические усмешки — если они, к примеру, станут еще более язвительно относиться к сообщениям средств массовой информации рубежа тысячелетий, чем мы с вами. Можно даже предположить, какова будет аргументация гиперкритически настроенных авторов, которые постараются доказать, что достоверных свидетельств о существовании в древней Центральной Азии буддизма наука XXV века предоставить не может, а значит, и статуи не было!

Исчезновение рассказов об изображении Геракла может быть связано не с тем, что европейцы наконец-то преодолели страх перед западным океаном, поняли, что на самом деле бояться нечего, и нигде не обнаружили мистического колосса, а с тем, что португальцы попросту его уничтожили!

Подтверждение гипотезы Подолина можно обнаружить в пятой книге обширной «Исторической библиотеки», принадлежащей перу замечательного греко-римского историка I века до н. э. Диодора Сицилийского: [64]

«Ближе к Африке в просторах Океана на запад от Ливии лежит превеликий остров. Земля на нем плодородна, хотя и гориста. Ее орошают судоходные реки. Рощи там изобилуют различными деревьями, а бесчисленные сады полны плодов…

В гористой части страны полно лесов, в которых встречаются самые разные плодовые деревья. На острове масса родников, воды которых не только утоляют жажду, но и укрепляют здоровье. Для охоты там имеется в изобилии всякого рода звери, наличие которых делает пиры веселыми и богатыми. Омывающее остров море полно рыбой… а климат очень благодатен.

Прежде остров этот из-за отдаленности от прочего света был неизвестен. Открыли его случайно. Финикийские купцы еще в древности плавали по морям. Поэтому они основывали свои поселения не только в Ливии, но и на западе от Европы. Поскольку удача сопутствовала им, они отправились и за Геракловы столпы, в море, которое они назвали Океаном. А прежде вблизи Столпов, возле пролива, на полуострове в Европе построили город Гадес, в котором возвели великолепный храм в честь Геракла (Мелькрата), где по финикийскому обычаю совершали жертвоприношения. Храм этот, как и раньше, считается местом священным, так что даже знатные римляне, прежде чем начинать важные дела, давали здесь обеты и после благополучного исхода своих предприятий исполняли их. Однажды финикийцы, уже зная пространства за Столпами и проплывая мимо Африки, были занесены бурей далеко в Океан и пристали к тому острову. Разузнав о благополучии этого края, они поведали о нем и другим. Поэтому даже тирренцы, [65] являясь прекрасными мореходами, собирались обосноваться там же. Но им воспрепятствовали в этом карфагеняне…»

Понятно, что речь идет не об Атлантиде. Однако описание острова, обнаруженного финикийскими мореплавателями, никак не напоминает Азоры — в их современном виде. Может быть, Диодор имеет в виду Канарские острова? Но и здесь возникает вопрос: отчего этот историк пишет об острове, а не об островах?

Предположения Иоганна Подолина о карфагенской колонии имеют основания еще и потому, что карфагеняне действительно вели активную колонизацию Атлантики.

Вот что рассказано в так называемом «Перипле Ганнона»:

«Отчалив и выехав за Столпы, мы плыли два дня и потом основали первый город, который назвали Фимиатирием; при нем была большая равнина. Затем, направившись к западу, прибыли к Солоенту, ливийскому мысу, покрытому густым лесом. Здесь, основав храм Посейдону, снова двинулись на восток на полдня пути, пока не пришли к озеру, расположенному недалеко от моря и наполненному многочисленным и высоким тростником. Были тут и слоны и много других животных, которые паслись. Мы поплыли вдоль озера на день пути и населили приморские города, называемые Карпконтих, Гитта, Акра, Мелитта и Арамвий. Отплыв отсюда, мы прибыли к большой реке Ликсу, текущей из Ливии. У нее ликситские номады пасли стада; у них мы пробыли некоторое время как друзья. За этими живут негостеприимные эфиопы, населяющие землю, полную зверей и перерезанную большими горами, из которых, как говорят, вытекает Лике; у гор же живут люди разнообразных типов, называемые Троглодитами: ликситы говорят, что они в беге быстрее лошадей. Взяв у ликситов переводчиков, мы поплыли вдоль пустыни на два дня к югу, а затем на день к востоку. Там нашли мы внутри залива небольшой остров, пяти стадий в окружности. Его мы заселили, назвав Керной. Мы заключили, что он лежит соответственно Карфагену: путь от Карфагена до Столпов равняется пути от них до Керны. Отсюда, проплыв мимо большой реки по имени Хрет, мы прибыли к озеру, на котором было три острова, больших Керны. Отойдя от них на день пути, мы прибыли к концу озера, над которым высились громадные горы, полные диких людей, одетых в звериные шкуры; бросая камни, они отгоняли нас, препятствуя высадиться. Плывя отсюда, мы прибыли к другой реке, большой и широкой, полной крокодилов и гиппопотамов. Вернувшись отсюда, снова прибыли в Керну. Отсюда поплыли на юг и через 12 дней прошли мимо земли, которая была вся заселена эфиопами, бежавшими от нас и не ожидавшими нас. Язык их оказался непонятен и для бывших с нами ликситов. В последний день причалили к большим лесистым горам. Стволы деревьев были разнообразны и душисты. Проплыв мимо них два дня, мы очутились в неизмеримом морском заливе, на обоих берегах которого была равнина. Отсюда ночью мы заметили по всем направлениям с промежутками сверкающие огни, то больше, то меньше. Запасшись водой, плыли дальше пять дней вдоль земли, пока не прибыли в большой залив, который, по словам переводчика, называют Южным Рогом. В нем оказался большой остров, а на острове — соленое озеро, а на озере — другой остров. Сюда мы причалили, но целый день ничего не видали, кроме леса, а ночью много зажженных огней; слышали звук флейт, кимвалов и тимпанов и сильные крики. Нами овладел страх, и прорицатели велели оставить остров. Поспешно отплыв, мы прошли мимо знойной страны, полной благовоний. Из нее громадные огненные потоки вливались в море. Страна недоступна вследствие жара. Поспешно мы отплыли оттуда в страхе. Носились мы четыре дня и ночью увидали землю, полную пламени. В средине был весьма высокий огонь, больший, чем другие; казалось, что он касался звезд. Днем это оказалось высочайшей горой, называемой „Феон Охема“ (греч. «Колесница богов»). Чрез три дня, проплыв пламенные потоки, мы прибыли в залив, называемый Южным Рогом. В глубине залива находился остров, полный диких людей. Более многочисленны были женщины, с телами, покрытыми шерстью; переводчики назвали их гориллами. Мужчин мы преследовали, но не могли поймать — они все убежали, цепляясь за скалы и защищаясь камнями. Трех женщин мы захватили, но они, кусаясь и царапаясь, не захотели следовать за теми, кто их вел. Убив пленниц, мы сняли с них шкуры и привезли их в Карфаген. Дальше мы не плавали: у нас не хватало припасов».