Снег на экваторе - Андрей Поляков Страница 17

«С симфонической точки зрения все это – сплошное надувательство», – делает вывод Шоу, которому явно не по себе оттого, что «Патетическая» имела у лондонской публики «огромный успех».

Надменное отношение к одному из величайших музыкальных гениев всех времен требовало объяснения. И оно не заставило себя ждать.

«Если вы услышите о великом композиторе из России, Венгрии или любой другой страны, которая находится далеко позади нас в социальном развитии, легче всего этому не верить, – откровенно высказался Шоу, которого у нас за симпатию к социал-демократии и неприятие атомной войны опрометчиво записали в «друзья нашей страны». – Англии нельзя быть слишком замкнутой в вопросах искусства, но, если Англия хочет, чтобы ее музыка достигла высочайших стандартов, она должна сама создавать ее для себя. Подростковый энтузиазм, революционные страсти и запоздалый романтизм славян не может дать Англии ничего, кроме игрушек для молодежи».

Откуда такое самомнение, апломб и гонор? Самомнение тем более удивительное, что ко времени написания статьи Великобритания не сумела взрастить ни одного композитора, сравнимого по таланту и популярности с членами «Могучей кучки» или Ференцем Листом.

Собственную музыку «высочайших стандартов» великобританцы вскоре создали. Это «Торжественные и церемониальные марши» сэра Эдварда Элгара, первого баронета Бродхита. Их имперский пафос буквально выталкивает английских слушателей из кресел, словно фанатов на стадионе при виде гола любимой футбольной команды. Тем, кому доводилось наблюдать фокус на концерте, подтвердят, что зрелище производит неизгладимое впечатление. Народ, прославившийся самоиронией, в едином порыве погружается в безоглядный националистический восторг… Что-то тут не так. И действительно, не зря же эта якобы беспощадно самокритичная нация до сих пор, в XXI веке, содержит и на все лады восхваляет королевский двор, да еще требует от всего мира официально называть свою страну «Великой».

По здравому размышлению выходит, что противоречий нет. Все логично. Самоирония вписывается в великобританскую картину органично и естественно. В самом деле, почему бы не подтрунить над собой, любимым? Кому еще можно доверить дело столь чувствительное и деликатное? Во всяком случае, не примитивным славянам, застрявшим «далеко позади в социальном развитии».

И уже не удивляешься, когда слышишь от британцев, что Чайковский и Рахманинов, конечно, недурные мелодисты, но второсортны, так как слишком сентиментальны и поверхностны, что Брамс «выше» (superior) Чайковского, а Рахманинов «ниже» (inferior) Элгара (привет всем до сих пор верующим в политкорректность и толерантность так называемых цивилизованных народов). Как будто Рахманинов создал только милую польку и ностальгический вокализ, а великолепные фортепианные концерты, по праву вошедшие в репертуар всех великих пианистов, многоплановые симфонии, заставляющие слушателей пережить всю палитру чувств, написал за него кто-то другой. Как будто не принадлежат перу Сергея Васильевича трагедийно-исповедальные «Симфонические танцы», ставшие гениальным звуковым воплощением стихотворения Тютчева:

Из края в край, из града в град Судьба, как вихрь, людей метет, И рад ли ты, или не рад, Что нужды ей?.. Вперед, вперед! Знакомый звук нам ветр принес: Любви последнее прости… За нами много, много слез, Туман, безвестность впереди!.. «О, оглянися, о, постой, Куда бежать, зачем бежать?.. Любовь осталась за тобой, Где ж в мире лучшего сыскать? Любовь осталась за тобой, В следах, с отчаяньем в груди… О, сжалься над своей тоской, Свое блаженство пощади! Блаженство стольких, стольких дней Себе на память приведи… Все милое душе твоей Ты покидаешь на пути!..» Не время выкликать теней: И так уж этот мрачен час. Усопших образ тем страшней, Чем в жизни был милей для нас. Из края в край, из града в град Могучий вихрь людей метет, И рад ли ты, или не рад, Не спросит он… Вперед, вперед!

И это тоже поверхностно, сентиментально, второсортно?! Убейте – не соглашусь. А сокровенное «Всенощное бдение»? Стоит только зазвучать хору, как просветленная, нежная звуковая волна бережно подхватывает и несет ввысь. Перед мысленным взором открывается мир. Родной мир, в котором все знакомо и любимо, даже если ты попал туда впервые, все устроено ладно и правильно. Странное чувство, когда находишься за тридевять земель от отчизны, но такова сила настоящего искусства.

Искренне, с энтузиазмом исполненная национальная музыка волнует, даже когда звучит странно, экзотически, парадоксально. В конце 1980-х американский рок-музыкант Пол Саймон выступил в Москве в рамках мирового турне по раскручиванию этнического альбома «Грэйслэнд». Пластинку записали в ЮАР, поэтому на концерте в Зеленом театре маститого американца сопровождала вокальная группа «Ледисмит блэк мамбазо». Африканские голоса – гортанные, хрипловатые, с песочком – были полной противоположностью привычному с детства прозрачному, кристальному звучанию академических русских хоров. Манера исполнения тоже поражала. Артисты цокали, чмокали, улюлюкали, устраивали музыкальные переклички. Но пели они от души, заражая и сражая наповал, намертво впечатывались в душу и память. Когда, работая в Африке, я узнавал об их предстоящих выступлениях, с удовольствием слушал вновь. Летом 2015 года группа выступила в театре «Моссовета» совместно с лондонским Королевским балетом. Немыслимое, казалось бы, сочетание, но эксперимент в очередной раз доказал, что искреннее исполнение, уходящее корнями в народное творчество, и высокое академическое искусство могут органично сосуществовать, невзирая на кажущуюся абсолютную стилистическую несовместимость. На одном из концертов «Ледисмит блэк мамбазо» исполнили на бис песню «Боже, благослови Африку», которая стала гимном пяти государств: ЮАР, Замбии, Зимбабве, Танзании, Намибии. Это исполнение звучит во мне до сих пор.

По сходному сценарию развивалось знакомство с другим известным южноафриканским коллективом – хором «Соуэто госпел». Сначала я услышал его в Кении и приятно поразился слаженности, профессионализму певцов, их задорной одержимости тем, что они делают, непринужденно передавшейся слушателям. Последний раз «Соуэто госпел» порадовал меня на Рождество 2013 года в московском Доме музыки. Поначалу публика воспринимала хор с прохладцей, но мощный положительный заряд, который излучали певцы, сломал ледок отчуждения. После концерта люди расходились в приподнятом настроении. На лицах блуждали невольные улыбки, как будто со сцены только что сообщили донельзя приятную новость.

Африка лишний раз доказывает, что самый демократичный вид музыкального искусства – хоровая, а не рок и не поп-музыка. Те, кому посчастливилось участвовать в приличном хоре, согласятся, что чувство единения и восторга, охватывающее во время коллективного пения, не сравнить ни с чем. Музыканты симфонического оркестра тоже испытывают нечто подобное, но далеко не каждый умеет играть на скрипке, виолончели или валторне, а петь может любой, за редчайшим исключением. Хор помогает поддерживать связь поколений и сплачивает нацию не хуже футбола. Даже лучше. Потому что болельщики сопереживают общему делу со стороны, а хористы в нем активно участвуют.