Зачем мы говорим - Тревор Кокс Страница 2

Эта книга – история о том, как эволюционируют говорение и слуховое восприятие, как человек развивает эти замечательные способности в детстве и как человеческое общение изменяется с возникновением новых технологий. Кажется, что вести беседу – это просто, потому что мы хорошо умеем это делать! Однако на самом деле говорение и слушание представляют собой, пожалуй, две самые сложные задачи, которые приходится решать нашему телу и разуму. Говорение требует точного исполнения анатомических упражнений, и за каждое из них отвечают различные отделы мозга. Понимание того, что произносит говорящий, а также распознавание передаваемых тоном голоса сигналов, указывающих на смыслы и настроение говорящего, тоже чрезвычайно сложно. Эти процессы в норме скрыты от внешнего наблюдения, но психологи, нейробиологи и биологи обнаруживают все больше данных о том, как они протекают. В современном мире разговоры с глазу на глаз все чаще замещаются общением с помощью технологий, когда речь передается и преобразуется техническими приспособлениями. И это влияние технологии будет расти по мере того, как разговоры с компьютерами станут обычным делом. Какие секреты мы можем невольно выдать своим девайсам? Как слушает и разговаривает искусственный интеллект? Как это повлияет на человеческую речь в будущем?

Фонограф – это лишь один пример того, как технология повлияла на речь и слух. Впервые фонограф был представлен британской аудитории в 1878 году. Демонстрация происходила в Королевском институте, где в Викторианскую эпоху великие и достойные люди собирались, чтобы насладиться новейшими достижениями науки и техники. Лекционный зал был набит битком, когда Уильям Генри Прис, главный инженер Британского почтово-телеграфного ведомства, демонстрировал модель изобретения Эдисона. За неделю до этого события ее в спешке собрали на месте, потому что отправленный из Америки фонограф задержался в пути. Как и Эдисон, для тестирования устройства Прис использовал популярную детскую потешку и продекламировал: «Играет кот на скрипке, на блюде пляшут рыбки». Как сообщалось в газете London Weekly Graphic, «слова можно было легко понять, но сам голос был очень слабым и как будто карикатурным». Выбрать детские потешки для демонстрации революционного технологического изобретения – умный шаг: слушатели настолько хорошо знали слова, что могли подсознательно подставить те из них, которые были слышны плохо из-за царапания иглы по оловянной фольге. Новое изобретение имело грандиозный успех. «Вокруг стола собралась толпа: все хотели увидеть фонограф, что-то сказать, чтобы записать это и потом услышать, – писала Graphic. – И люди оставались в зале до 11 часов, пока не выключили газ: явный намек на то, что пора и честь знать» [4].

Второй фонограф, созданный Эдисоном, прибыл в Англию через две недели. Обычно его не показывают публике, но мне выпала честь рассмотреть его поближе, когда я принимал участие в радиопередаче BBC. С правой стороны у аппарата имеется заводная рукоятка, которая вращает центральный цилиндр, покрытый оловянной фольгой. С левой стороны находится большое маховое колесо, обеспечивающее плавность движения. Говорить нужно в простую воронку, направляющую звук в небольшую мембрану, которая начинает вибрировать. К задней стороне мембраны прикреплена игла, которая по мере вращения фольги вычерчивает спиральную дорожку. Все удивительно просто: колебания воздуха, которые создают звук голоса, преобразуются в колебания иглы, а следы от движения иглы запечатлеваются на фольге в виде волнистой бороздки. Чтобы воспроизвести звук, необходимо проследовать в обратном направлении: сначала воспроизводящая игла движется по бороздке, повторяя ее углубления и выпуклости, это создает вибрации сначала мембраны, а затем и молекул воздуха, которые достигают ушей слушателя.

Фонограф Эдисона – музейный экспонат и больше не используется, но во время посещения Королевского института Великобритании я на другом аппарате записал «Рассвет» Альфреда Теннисона. Я выбрал именно это стихотворение, потому что сам Теннисон наблюдал, как его записывали на фонограф, когда новое изобретение в первый раз представляли в Королевском институте. Чтобы запись получилась, приходилось наклоняться очень близко к рупору и кричать, чтобы оставляемые иглой бороздки были достаточно глубокими, в противном случае при воспроизведении слова́ заглушались поверхностными шумами. Мой голос звучал очень слабо, но слова были отчетливо слышны даже на фоне неизбежного царапающего звука.

Томас Эдисон и его фонограф [5]

Первые демонстрации фонографа сопровождались веселыми экспериментами. Коронным номером в то время было изменение скорости вращения ручки во время воспроизведения звука. Один из очевидцев рассказывал, что слышал голос «рассерженной старой женщины», когда цилиндр вращался слишком быстро, и «немощного старика, набравшего в рот воды», когда воспроизведение замедлялось [6]. The Beatles прославились своими новаторскими экспериментами со звуком – наложением голосов, проигрыванием записей наоборот и на разной скорости. В 1970-е годы отдельные религиозные группы были возмущены тем, что при проигрывании некоторых песен в обратном порядке, например «Лестницы в небо» группы Led Zeppelin, якобы передавались сатанинские стихи. Но ведь первым был Эдисон: именно он так проиграл Mad dog! Mad dog! Mad dog! [2].

Индеец пиеган и этнолог Фрэнсис Денсмор, 1916

Влияние технологии на голос оказалось очень значительным, она не просто позволила нам дурачиться с записями речи, но изменила то, как мы говорим и поем. Я сравнил историческую запись на фонографе, на которой актер сэр Генри Ирвинг читает «Зима тревоги нашей позади» [3], с современной интерпретацией Дэвида Моррисси. На записи XIX века Ирвинг усиливает свой аристократический голос, используя специальную вокальную технику, разработанную для большой сцены театра. Микрофон же, напротив, освобождает Моррисси от необходимости говорить очень громко, и он произносит строки так, будто выступает перед небольшой аудиторией, при этом четко различимы особенности его хрипловатого голоса. Существенно изменилось и пение. Можно сравнить ранние записи на фонографе оперной суперзвезды Аделины Патти с записями великолепных современных певиц, например Эми Уайнхаус. Оперный голос Патти исключительно чистый и приятный, а исполнение Эми Уайнхаус в большей степени выражает ее индивидуальность и обнажает душу. Патти приходилось анатомически точно выстраивать звуки, чтобы звучать громко. У Уайнхаус было больше свободы для самовыражения, потому что электроника взяла на себя нагрузку на голос. Технология позволила огромному разнообразию голосов появиться в современной музыке.

По своей природе звук быстротечен, но все изменилось с появлением звукозаписи. Теперь ученые могут анализировать богатую историю устной речи. Они обнаружили культурные изменения, такие как понижение тона женского голоса за последние десятилетия, или замену гнусавости кокни в лондонском Ист-Энде смешанными акцентами из разных культур. Голос трансформировался на протяжении всей истории человечества, но лишь сейчас мы можем непосредственно фиксировать эти изменения. Ученые могут сравнивать старые и новые записи, чтобы понять, как на протяжении жизни, в течение которой человек говорит и слушает, изменяется его голос. К счастью, наша голосовая анатомия хорошо справляется с возрастными изменениями: морщины и седые волосы появляются значительно раньше, чем деградирует голос.