История церкви, рассказанная просто и понятно - Брюс Шелли Страница 2

После долгих лет на кафедре я сделал еще один вывод: ясность – первый закон обучения. И потому все разделы предмета – здесь. Мы называем их веками, или эпохами: в эти века менялись сами условия жизни Церкви. Я знаю: великие эпохи не являются внезапно, как некая неведомая комета, посланница небес. В каждой мы находим следы прошлого и ростки грядущего. Но если читатель хочет добраться до сути истории, нужно лишь прочесть параграфы на титульных листах главных разделов.

Эта структура важна для единства, и потому главы устроены именно так. В каждой освещена только одна проблема. Суть ее выражена в вопросе после вступления к каждой главе. Главы почти самодостаточны, и их можно читать отдельно от других, – в этом они сродни энциклопедической статье о некоем предмете.

Можно предположить, что такой подход к проблемам оставит немало лакун. Кого-то удивит, что я не упомянул о тех или иных важных людях или неких событиях. Но у такого подхода есть свое достоинство: он показывает мирянам, сколь важна церковная история. Многие проблемы наших дней не уникальны. Они связаны с прошлым.

И, наконец, возможно, кто-то спросит: почему здесь так много биографий? Зачем столько личных историй? Опять же, ответ один: приобщение и связь. Не снимая акцента с идей, я пытался выразить мысли через личность – да и о людях, мне кажется, интересно читать.

Историки Церкви часто спрашивают: «Что есть Церковь – движение или институт?» Мне кажется, оба ответа верны, и я покажу это на страницах книги. Я говорил и о миссионерской экспансии, и о политике римских пап. Может быть, специалистам не понравится, что я не установил границы и не дал четкое определение термина Церковь. Но эта неясность возникла потому, что я верю: люди Божьи во все времена живут в конфликте идеала – вселенского общения святых – и несовершенных проявлений – конкретных людей в определенном времени и месте. Миссия Церкви во времени призывает к созданию институтов: особых правил, особых лидеров, особых мест. Но когда сами по себе институты препятствуют распространению Евангелия, а не способствуют ему, тогда и появляются движения «возрожденцев», – возвращая Церковь к ее главной миссии в мире.

В работе над третьим изданием у меня было немало помощников: Дэниел Хэллок, друг по студенческим годам и мастер «всемирной паутины», дополнил мое исследование, особенно сорок девятую главу, десятками статей из мистического измерения, имя которому интернет. Мой коллега Дэвид Бушар, автор книги «Вслед за традициями протестантов» (Exploring Protestant Traditions), внес массу источников в наш раздел «Дополнительное чтение», – они углубляют и расширяют наш плодотворный диалог об эмерджентных церквях. И, наконец, Скотт Вениг, мой коллега и преемник на кафедре, проработал перечни литературы, а также принял участие в энергичных дискуссиях и в написании предисловия к этому изданию. Я сердечно признателен всем троим.

Брюс Шелли

Корни христианства уходят в давнюю историю Иудеи – ко времени задолго до рождения Иисуса Христа. Но именно Иисус из Назарета, выступив в начале I века против официального иудаизма, явил в истории движение, призвавшее к обновлению. При римском прокураторе Понтии Пилате он был распят, и после этого учение Иисуса распространилось по всему Средиземноморью. Особенно повлиял на это апостол Павел. В своих проповедях он прежде всего делал акцент на том, что Бог даровал спасение всем, – и благодаря этому христианство, рожденное из палестинского иудаизма, возвысилось и стало всемирной религией.

Век Иисуса и апостолов

Христианство – единственная мировая религия, где стержневое событие – это унижение Бога.

Распятие было бесчеловечной казнью, уготованной провокаторам, пиратам и рабам. Иудейский закон проклинал «каждого, висящего на древе». Цицерон, государственный деятель Рима, предупреждал: «Да удалится само имя распятия не только от римского гражданина, но и от мыслей его, от глаз его, от ушей его».

Жертву бичевали и заставляли нести тяжелый крест к месту казни: такой была часть наказания. А к воздвигнутому кресту прибивали табличку с именем и преступлением казненного. У Иисуса значилось: INRI – Iesus Nasareus Rex Judaeorum. Иисус Назорей, Царь Иудейский.

Понтий Пилат, римский прокуратор и судья Иисуса, явно намечал эту казнь как последний злобный удар, нацеленный в иудеев. Но последователи Иисуса нашли в этом послании – как и в самом распятии – тайный и сокровенный смысл.

Иисус и Церковь

Иисус был иудеем. Он родился в иудейской семье, изучал иудейские священные книги, соблюдал правила иудейской религии. Если вдумчиво изучить его жизнь, это столь ясно, что многие не раз спрашивали и спрашивают по сей день: а собирался ли Иисус вообще создавать ту общину последователей, которую мы зовем Церковью? Альберт Швейцер, знаменитый миссионер, работавший в Африке, считал, что Иисус был одержим наваждением о неминуемом и скором конце света и умер, стремясь воплотить эту грезу в жизнь. Рудольф Бультман, влиятельный немецкий теолог, учил тому, что Иисус был пророком и призывал людей раз и навсегда решить, с кем они: с Богом или против Него. Другие христиане считали, что Царствие Небесное было братством любви и прощения. Если Иисус и основал некое общество, говорили они, то это было незримое общество, скрепленное узами моральной или духовной близости, – а не система с ритуалами и символами веры!

Такой взгляд на христианство – «Церковь вам не институт!» – столь повсеместен, что лучше обсудить этот вопрос прямо сейчас. Был ли Иисус хоть как-то связан с созданием христианской Церкви? И если да, то как он придал облик ее особым чертам?

В Евангелиях Иисус проходит путями Израиля. В воспоминание об Израиле он пробыл какое-то время в Египте, вошел в Иордан (при крещении), был искушаем в пустыне, призвал двенадцать апостолов (подобно двенадцати коленам Израилевым), изрекал слово Божье, подобно Моисею (Нагорная проповедь), проповедовал пять раз (сравните с Пятикнижием) у Матфея, совершал великие дела во спасение (знамения, чудеса и изгнание бесов) и противостоял имперским силам. Там, где пал Израиль, Иисус был верным сыном. Его последователи должны были принять на себя новый долг – быть слугами Бога. Он действовал вместе с группой приверженцев, учил их жизни в том, что называл «Царствием Небесным», и дал им Новый Завет – прочные узы любви и прощения.

И пусть даже этой простой группе недоставало законов, чиновников, церемоний и верований позднего христианства, она все же была обособленной. Иисус решительно делал акцент на том особом образе жизни, который отделял Царство Божье от соперничающих человеческих царств. Мало-помалу его последователи начали понимать, что следовать за ним – значило говорить «нет» другим голосам, призывающим к верности их господам. В каком-то смысле так родилось движение Иисуса. И именно в этом смысле Иисус «основал» Церковь.