Правила здоровой и долгой жизни - Дэвид Агус Страница 21

Выйдя за рамки исследования, ученые предположили, что одной из причин может быть то, что кости представляют собой резервуар для накопления токсичных тяжелых металлов, таких как свинец и кадмий. Когда люди стареют, то кости теряют плотность, и это сопровождается выделением в кровь ядовитых веществ, что отрицательно влияет на здоровье. Однако бифосфонаты, предотвращая потерю костной ткани, предотвращают и выделение токсичных металлов. Правда ли это, выяснится в будущем, но данные доказывают то, о чем я говорил: одно-единственное вещество имеет множество эффектов, как полезных, так и вредных. Оно может изменить среду, от которой зависит развитие болезни или выздоровление. Решение о приеме бифосфонатов следует принимать после консультации с лечащим врачом так же, как любого другого лекарственного средства. Если бы вопрос встал передо мной, то я бы продлил жизнь на пять лет, разумеется, если препарат показан и соответствует моим метрикам здоровья.

Несмотря на то что при лечении рака широко используют химиотерапию, не доказано, что большинство препаратов действительно взаимодействуют с раковыми клетками. Это никогда никто не проверял. Можно выполнить элегантную работу в лаборатории на клеточных культурах ткани («Что будет, если я подвергну клетку воздействию этого противоопухолевого вещества?») – но дозы в пробирках не соответствуют ни дозам, ни среде в организме. Именно поэтому я скептически отношусь к рассказам о «противораковых» продуктах питания и пищевых добавках. Чеснок и куркума действительно уничтожают опухоли в лаборатории, но как они действуют внутри тела? Организм человека более сложен и полон тайн. Конечно, употреблять в пищу чеснок и куркуму полезно, но стоит осторожнее относиться к скорым и безапелляционным выводам, сделанным на основе наблюдений за происходящим в полностью контролируемой чашке Петри.

Алкоголь убивает опухолевые клетки в чашке Петри, но бывают алкоголики, больные раком. Керосин в лабораторных условиях, возможно, тоже убивает злокачественные клетки, но никто же не собирается добавлять его в меню?

Однако известно, что яд, действующий лишь чуть слабее, действует на онкологических больных.

Химиотерапия и вправду помогает таким больным, хотя пока неизвестно почему. В дополнение к уже рассказанному приведу еще один пример, который задел меня за живое настолько, что я прекратил участие в эксперименте. Эксперимент этот подчеркнул роль окружающей среды в росте опухоли и управлении ею, а также продемонстрировал, к насколько невероятным и необъяснимым результатам приводит перенос данных с чашек Петри на живых людей.

В 2001 году я участвовал в некоммерческом объединении под названием «Ускоренное лечение рака» (ABC2), учрежденном для создания нового лекарства от злокачественных опухолей мозга. ABC2 основали семьи Дана и Стива Кейсов, так как у Дана обнаружили смертельную форму рака мозга – мультиформную глиобластому. Стив Кейс известен как соучредитель и бывший исполнительный директор и председатель одного из крупнейших американских интернет-провайдеров «AOL»; его брат умер от этой редкой формы рака в возрасте 44 лет в 2002 году. В 2004 году мне позвонил Генри Фридман из Университета Дьюка, один из самых крупных нейроонкологов в Соединенных Штатах. На обеде он встретился с Вирджинией Старк-Ванс, частным врачом из техасских городов Даллас и Форт-Ворс, которая просила консультации: пациенту с такой же формой прогрессирующего рака мозга не помогала химиотерапия. Ожидаемая продолжительность жизни людей в таком состоянии измеряется неделями. Эта пациентка, назовем ее Люси, уже сама проявила инициативу и прочитала в «Нью-Йорк таймс» статью о воздействии на любой вид рака препарата – ингибитора развития новых сосудов, которые обеспечивают доставку к опухоли питательных веществ. Идея небессмысленная, но это лекарство, авастин (международное название – бевацизумаб), в то время было одобрено только для лечения рака толстой кишки, но не рака мозга. Статьи в газете хватило, чтобы убедить Люси и ее мужа в необходимости авастина. Если честно, им было нечего терять. Но у Старк-Ванс имелись возражения, одно из которых – авастин может вызвать церебральное кровотечение. Так было в одном из ранних клинических исследований: 29-летняя женщина с раком печени, метастазировавшим в мозг, умерла от кровотечения во время катания на велосипеде. Однако Старк-Ванс, получив одобрение Фридмана, решила проводить терапию авастином.

Позвонивший Генри описал совершенно другие результаты. Я почувствовал в его голосе явное удивление, когда он рассказывал о лечении Люси и некоторых других пациентов: опухоль уменьшалась или переставала расти. При прогрессирующем раке мозга так бывает нечасто.

Как и многие другие, принимавшие авастин, Люси бросилась в неизвестность без поддержки клинических исследований, показывающих, что авастин помогает при данном виде рака. Такие врачи, как Старк-Ванс и я, могут самостоятельно назначать авастин или любое другое существующее на рынке лекарственное средство даже в неодобренных случаях («офф-лейбл»). Сейчас в режиме «офф-лейбл» используются 75 процентов препаратов от рака. Некоторые считают, что, когда пациент умирает, нельзя ждать неоспоримых доказательств. В данном эксперименте единственным «неодобренным» фактором было то, что авастин не проходит через гематоэнцефалический барьер – слишком крупная молекула, как она повлияет на опухоль мозга? Выяснилось, что лекарство эффективно снижает внутричерепное давление; оно меняет окружающую среду, благоприятную для роста опухоли. Заметим, что способность препарата снижать давление в органах хорошо известна. Опухоль Люси росла в условиях повышенного давления, а авастин, даже с учетом того, что не влиял на нее, снижал окружающее давление и замедлял пролиферацию.

Вот он, пример, как изменение почвы мешает семени расти. Когда в Университете Дьюка провели клиническое исследование авастина при опухолях мозга, похожих на случай Люси, то 63 процента больных дали положительный ответ на терапию – пациенты получили существенное замедление роста опухоли и увеличение продолжительности жизни. В мае 2009 года Управление по контролю качества продуктов и лекарств (FDA) одобрило применение этого препарата для лечения пациентов с опухолями мозга, похожими на случай Люси и резистентными к другим способам терапии.

Кроме того, что такие случаи иллюстрируют влияние окружающей среды на развитие, и, конечно, появление опухоли, они подтверждают и другое: следует пользоваться интуицией. Врачи, такие как я, часто приходят к решению старым добрым способом проб и ошибок и, соответственно, не всегда могут объяснить, почему это срабатывает. Не всегда можно обосновать эффективность лекарства или то, как именно оно действует, как-то иначе, кроме как продемонстрировав успешный результат. К тому же не всегда получается прямо ответить, какой способ лечения сработает в конкретном случае.

История выздоровления Лэнса Армстронга не более типична, чем остальные. Она иллюстрирует новый способ мышления и подхода к болезни. Ученые до сих пор не знают, почему то сочетание медикаментов, которое принимал Лэнс, излечило его от рака. Его неустрашимая деятельная натура тоже не объясняет чудесного выздоровления. На самом деле врачи, и я в том числе, толком не знают, почему эти лекарства вообще убивают раковые клетки! Те, кто знаком с биографией этого выдающегося спортсмена, или читали его увлекательные мемуары «Не только о велоспорте: мое возвращение к жизни», знают, что осенью 1996 года Лэнсу велели отправиться домой и провести последние дни с семьей, так как рак яичек дал метастазы в мозг, легкие и брюшную полость. Все врачи согласились, что смерть уже близка, дальнейшее лечение не имеет смысла и граничит с абсурдом. Но Армстронг не согласился с такой мрачной перспективой и, как многие другие, в надежде на чудесное исцеление стал искать выход самостоятельно. В результате он включился в необычное трехмесячное клиническое исследование под руководством Лоуренса Эйнхорна и Крейга Николса. Не забудьте, все происходило до распространения Интернета, и Лэнс не мог воспользоваться всей мощью Гугла; его упорство серьезно ему помогло.