Откуда приходят герои любимых книг - Юлия Андреева Страница 24

В 1815 г. Екатерина Багратион поселяется в Париже, купив себе особняк на Елисейских полях, открыла там салон, в котором бывал Бальзак. Об этом салоне Гюго пишет в романе «Отверженные». В одном из своих писем Бальзак говорит, что княгиня — одна из двух женщин, с которых он писал Феодору в «Шагреневой коже».

Второй раз Екатерина вышла замуж в 1830 г., вновь став генеральшей. На этот раз ее избранником стал английский генерал и дипломат Карадока, лорд Хоуден (1799–1873), который был младше ее на 16 лет. Брак продлился недолго, так как красавец муж привлек внимание юной королевы Виктории.

Кроме «Шагреневой кожи», образ Екатерины Багратион запечатлен в других произведениях [19].

«ВОЙНАРОВСКИЙ»

Главный герой поэмы К.Ф. Рылеева «Войнаровский» (1825) — реальная фигура. Рылеев писал об Андрее Ивановиче Войнаровском (ок. 1680–1740) — племяннике и доверенном лице Ивана Мазепы, есауле Войска Запорожского в 1701–1709 гг., впоследствии одном из вождей мазепинцев.

Мазепа собирался в обход гетманских выборов передать любимому племяннику власть, нарушив традицию выборности гетманов на Украине. Молодой человек получил хорошее европейское образование сначала в Киево-Могилянской академии, а впоследствии в лучших университетах Германии. Для того чтобы племянник пользовался поддержкой российских придворных кругов, дядя пытался женить его на сестре царского фаворита А.Д. Меншикова, но ничего не получилось.

С 1701 г. есаул Войнаровский — помощник гетмана, с 1705 г. на царской службе. Пользовался покровительством графа Г.И. Головкина, а в 1707 г. он уже атаман 5-тысячного отряда, посланного Мазепой под Люблин в усиление армии Меншикова.

Он был посвящен в тайные планы Мазепы о переходе на сторону шведского короля Карла XII. В 1708 г. Войнаровский контролирует перемещение вблизи украинских границ русских войск во главе с князем Меншиковым, а также исполняет обязанности связного между гетманом и королем, участвует в боях под Веприком.

Получил чин полковника гвардии, состоял на службе у шведского короля, а польский король Станислав Лещинский назначил Войнаровского коронным воеводою Речи Посполитой. Когда же в 1709 г. шведский король потерпел поражение под Полтавой, Войнаровский отправился с Мазепой в Османскую империю в эмиграцию, где Мазепа умер.

Войнаровский же получил дядино наследство и в 1710 г. чуть не стал новым гетманом, добровольно отказавшись от булавы. В Бендерах наш герой женился на Анне Мирович, представительнице известной казацко-старшинской семьи Левобережной Украины. В 1710–1711 гг. вместе с провозглашенным в Бендерах гетманом Правобережной Украины Филиппом Орликом, подстрекал правительства Турции, Крымского ханства и ряда западноевропейских стран к войне с Россией, пытался создать антироссийскую коалицию европейских держав. Много путешествовал по Европе между Адрианополем, Вроцлавом, Стамбулом, Веной и Стокгольмом. Войнаровский искал при европейских дворах союзников для борьбы за отделение Украины от России.

11 октября 1716 г. по приказу Петра I взят под стражу людьми Румянцева. В карете с закрытыми окнами арестанта доставили в здание российского дипломатического представительства в Гамбурге. Через полтора месяца дипломатических демаршей по поводу ареста Войнаровского между правительствами Швеции, Франции, Испании, Англии, Австрии, Голландии, вольного города Гамбурга и Россией 5 декабря 1716 г. Войнаровский сам попросил магистрат немецкого вольного города выдать его российскому царю Петру I, что и было выполнено: под стражей российских драгун эмигранта вывезли из Гамбурга на Восток. На счастье Войнаровского, его доставили к Петру в день именин императрицы, и ее заступничество спасло нашего героя от казни.

Он отбыл семилетнее заключение в казематах Петропавловской крепости, а осенью 1723 г. Войнаровского освободили из крепости и выслали в Сибирь. В Якутске он прожил 20 лет.

«БАЛ»

Графиня Аграфена Федоровна Закревская (урожд. графиня Толстая; 1799 (1800)-1879), хозяйка подмосковной усадьбы Ивановское (в городе Подольск), куда в 1830-е гг. съезжалась вся Москва, стала адресатом нескольких стихотворений А.С. Пушкина и главным женским персонажем (Нина) поэмы «Бал» Е. Баратынского.

Единственный и любимый ребенок в семье, Аграфена жила, окруженная всеобщей заботой, обожала французские романы и балы.

В 19 лет она вышла замуж за генерала А.А. Закревского. Роль свата выполнил император, желающий дать Закревскому капитал. По случаю их помолвки В.Л. Пушкин писал Вяземскому: «…Толстая, дочь Толстой Степаниды, сговорена за генерал-адъютанта Закревского и на днях получила вензель. Батюшка ее назначил будущим новобрачным сто тысяч годового дохода. Закревский по-французски не говорит, и Федор Андреевич утверждает, что такой зять ему был и надобен». Закревский не только не говорил по-французски, но еще был намного старше своей жены: ему 35, ей 19. Никаких общих интересов, плюс Аграфена — избалована и капризна, а ее бурное веселье частенько переходило в настоящую истерику.

Через пять лет брак распался, Аграфена отправилась на лечение за границу, но все уже знали, что водолечение — всего лишь предлог, чтобы сбежать от опостылевшего супруга. Сюрпризом стало, то, что она вдруг ни с того ни с сего вернулась, после чего смиренно отправилась вместе с мужем на его новое место службы в Финляндию. В окружении мужа было много молодых и пригожих офицеров, которых Аграфена одаривала своим вниманием. По словам князя А.В. Мещерского, Закревская «была женщина умная, бойкая и имевшая немало приключений, которыми была обязана, как говорили, своей красоте» [20].

Через год после того, как Закревские обосновались на новом месте, Аграфена сошлась с унтер-офицером Евгением Баратынским. С нее он писал Нину для поэмы «Бал». Ее влиянию был обязан стихотворениями: «Мне с упоением заметным», «Фея», «Нет, обманула вас молва», «Оправдание», «Мы пьем в любви отраву сладкую», «Я безрассуден, и не диво…», «Как много ты в немного дней».

«Спешу к ней, — писал Баратынский Путяте. — Ты будешь подозревать, что я несколько увлечен: несколько, правда; но я надеюсь, что первые часы уединения возвратят мне рассудок. Напишу несколько элегий и засну спокойно». И тут же продолжал: «Какой несчастный плод преждевременной опытности — сердце, жадное страсти, но уже неспособное предаваться одной постоянной страсти и теряющееся в толпе беспредельных желаний! Таково положение М. и мое» [21].