Мир под напряжением. История электричества: опасности для здоровья, о которых мы ничего не знали - Артур Фёрстенберг Страница 29

Еще один потрясающий факт, который выглядит бессмысленным, если эта пандемия была инфекционной, но вполне понятным, если она была вызвана радиоволнами, – тот, что эта болезнь, в отличие от большинства других заболеваний, убивала в основном здоровых, крепких молодых людей в возрасте 18–40 лет – как и во время предыдущей, немного менее жестокой пандемии 1889 г [183]. Этот диапазон, как мы уже видели в пятой главе, совпадает с возрастным диапазоном неврастении, хронической формы электрической болезни. Две трети умерших от «испанки» были именно этого возраста [184]. Пожилые пациенты были редкостью [185]. Один швейцарский врач писал, что «не видел ни одного случая у младенцев и ни одного тяжелого случая у людей старше 50 лет», но зато «у одного крепкого молодого человека первые симптомы проявились в 4 часа пополудни, а к 10 утра следующего дня он уже умер» [186]. Репортер из Парижа вообще утверждал, что «заболевают только люди в возрасте от 15 до 40 лет» [187].

Прогноз был значительно лучше, если вы находились в плохом физическом состоянии. Если вы страдали от недоедания, инвалидности, анемии и туберкулеза, то с куда меньшей вероятностью могли заразиться гриппом, а если все же заражались, то с меньшей вероятностью умирали [188]. Это наблюдение было настолько распространено, что доктор Д. Б. Армстронг даже написал для Boston Medical and Surgical Journal статью с провокационным названием «Influenza: Is it a Hazard to Be Healthy?» («Грипп: быть здоровым вредно?») Врачи всерьез рассуждали, не подписывают ли своим пациентам смертный приговор, советуя им поддерживать хорошую форму!

Еще более смертоносным оказался грипп для беременных женщин.

Была и другая странность, которая заставляла врачей недоумевать: в большинстве случаев после того, как температура пациентов вернулась в норму, их пульс снижался до уровня меньше 60 ударов в минуту и оставался таким несколько дней. В более серьезных случаях пульс снижался до 36–48 ударов в минуту – признак нарушения сердечной проводимости [189]. Это тоже весьма загадочное явление для респираторного вируса, но будет выглядеть вполне понятным, когда мы узнаем о радиоволновой болезни.

Кроме того, у пациентов часто начинали выпадать волосы через два-три месяца после выздоровления от гриппа. По словам Сэмюэла Эйреса, дерматолога из Массачусетского главного госпиталя в Бостоне, такое случалось едва ли не ежедневно, причем чаще всего от этого страдали молодые женщины. Это тоже явно не самое ожидаемое последствие респираторного вируса, но зато выпадение волос часто фиксируется после воздействия радиоволн [190].

Еще одно загадочное наблюдение: очень немногие пациенты в 1918 г. страдали от боли в горле, выделений из носа или других первоначальных респираторных симптомов [191]. А вот неврологические симптомы, как и во время пандемии 1889 г., были широко распространены даже в случаях легкого течения болезни. Они бывали самыми разными: от бессонницы, ступора, притупленности чувств, необычного обострения чувств, покалывания, чесотки и нарушений слуха до частичного паралича нёба, век, глаз и многих других мышц [192]. Знаменитый Карл Меннингер сообщал о ста случаях психоза, вызванного гриппом, в том числе 35 случаях шизофрении, в течение трехмесячного периода наблюдений [193].

Хотя эта болезнь почти повсеместно считалась инфекционной, ни ношение масок, ни карантины, ни изоляция не помогали [194]. Даже в отрезанной от мира Исландии грипп распространился повсюду, несмотря на то что больных помещали на карантин [195].

Болезнь распространялась невозможно быстро. «Нет никакой причины предполагать, что она перемещалась быстрее, чем мог путешествовать человек, но, похоже, именно так и было», – писал доктор Джордж Сопер, майор армии США [196].

Но самыми показательными стали многочисленные героические попытки доказать инфекционную природу заболевания с помощью добровольцев. Все эти попытки, предпринятые в ноябре и декабре 1918 г., феврале и марте 1919 г., провалились. Одна команда медиков в Бостоне, работавшая на Службу здравоохранения США, попыталась заразить сто здоровых добровольцев возрастом от 18 до 25 лет. Их попытки были весьма впечатляющими, а отчет читается очень интересно:

«Мы собрали материал и выделения слизистой оболочки рта, носа, горла и бронхов у больных пациентов и пересадили его нашим добровольцам. Мы всегда получали материал одинаковым способом. Перед пациентом с лихорадкой, лежащим в постели, устанавливали большую неглубокую емкость, похожую на блюдо, и мы промывали одну ноздрю стерильным солевым раствором, используя примерно 5 см3. Раствор вытекал на блюдо, затем пациент высмаркивал туда же нос. То же повторялось и с другой ноздрей. Затем пациент полоскал горло раствором. После этого мы получаем бронхиальную слизь путем кашля и делаем мазки со слизистых оболочек обеих ноздрей и поверхности носоглотки… Каждый из добровольцев… получил 6 см3 описанной мной смеси. Она была введена в обе ноздри, горло и на глаза; некоторая часть из этих 6 см3 была проглочена. Никто из добровольцев не заболел».

В другом эксперименте, с новыми добровольцами и донорами, от солевого раствора отказались; с помощью ватных палочек материал пересаживали непосредственно из носа в нос и из горла в горло, используя доноров в первый, второй и третий день болезни. «Никто из добровольцев, получивших материал путем непосредственной пересадки от больных, не заболел… Все добровольцы получили по крайней мере две, а некоторые даже три „прививки“, как они это назвали».

В следующем эксперименте 20 см3 крови каждого из пяти больных доноров были перемешаны между собой и затем введены всем добровольцам. «Никто из них не заболел».