Не бывает плохой погоды. Как вырастить здоровых, выносливых и уверенных в себе детей: секреты скандинавской мамы (от фрилюфтслив до хюгге) - Линда Окесон-Макгёрк Страница 3

Знают ли скандинавские папы и мамы какой-нибудь великий секрет родительства?

Дикая природа – это шепот, который никогда не умолкает.

Отправляясь в австралийский Перт по программе студенческого обмена, я рассчитывала привезти оттуда лишь великолепный загар и рюкзак, полный прекрасных воспоминаний. Но вместо этого я вернулась с парнем, выросшим в сельской Индиане. На одном из наших первых свиданий он рассказал, как в детстве сооружал плотины из коры и веток в ручье вблизи дома. В то же время в далекой Швеции я, расчищая путь воде, убирала такие же ветки и кору из другого ручья. Взаимное влечение появилось практически с первых минут.

Вопреки ожиданиям наших родственников, маловероятный союз шведской защитницы окружающей среды и промышленника со Среднего Запада оказался на удивление прочным, и по окончании учебы мы решили перебраться в Монтану, куда мой муж часто приезжал с семьей на школьные каникулы покататься на лыжах. Только-только окончив факультет журналистики, я получила свою первую работу в молодой интернет-компании, которая вполне могла бы послужить прообразом для кинофильма «Офисное пространство»: такие же бездушные рабочие кабинки, кипы бумаг и вечно жалующиеся «белые воротнички», которых изводит чрезмерно усердствующий менеджер. Тем не менее переезд в новый город прошел без особых потрясений. Горы напоминали мне о доме, дикая природа восхищала, а долгие холодные зимы ничем не уступали шведским.

Мы поселились в Бозмене, который постепенно превращался из полусонного фермерского местечка с первоклассными водоемами для рыбной ловли в модный университетский городок и перспективное место отдыха, собиравшее людей со всей страны. Не все горожане радовались переменам, но я со своим скандинавским происхождением и опытом взаимодействия с суровыми погодными условиями хорошо вписывалась в шаблон «настоящего» монтанца и была благосклонно принята местными жителями. А вот тех, кто боялся садиться за руль в сильный снегопад или жаловался на холод, в шутку называли калифорнийцами. Забавно, что на «понаехавших» больше всего жаловались люди, сами когда-то перебравшиеся сюда из других штатов. Оказалось, что быть монтанцем – значит обладать не столько соответствующей отметкой в свидетельстве о рождении, сколько определенным умонастроением. Успех здесь измерялся не количеством ступенек, пройденных по корпоративной лестнице, а тем, сколько дней вы провели в палатке, а не в рабочем кабинете. Богатство оценивалось не по размеру банковского счета, а по килограммам лосятины в морозильной камере. Превыше всего в этих местах ценились не почерпнутые из учебников навыки, а умение справляться с реальными житейскими задачами: как не оказаться накрытым лавиной, как избежать нападения медведя гризли и т. д.

Я была уже явно не в Швеции. Большинство людей из моего нового окружения поражали своим глубоким пониманием природы и мастерским владением навыками выживания в дикой среде. Одно можно было сказать наверняка: оказавшись перед лицом апокалипсиса, я не моргнув глазом вцепилась бы в какого-нибудь умудренного опытом монтанца и ни за что бы его не отпустила.

Но я заметила, что параллельно с культурой активного общения с окружающим живым миром в американском обществе действуют силы, постепенно увеличивающие пропасть между природой и человеком. Одним из моих первых открытий на новой родине было то, что почти все, для чего в Скандинавии нужно было ходить пешком или ехать на общественном транспорте, в Монтане можно было сделать прямо с водительского сиденья автомобиля. Утром ты попадал из комфортного, согретого или охлажденного кондиционером дома прямиком в столь же комфортное нутро автомобиля с климат-контролем и отправлялся на работу. Впрочем, это был единственный способ до нее добраться, если только она не располагалась в нескольких минутах ходьбы или езды на велосипеде от дома, так как общественный транспорт практически отсутствовал. Днем можно было заехать в любой ресторан быстрого питания, постоять десять минут в очереди для машин, сделать в окошке заказ и отправиться дальше по делам, по дороге поглощая обед. Нужно вернуть видеокассету в пункт проката? Просто опустите ее в специальный ящик на уровне водительской дверцы, когда будете проезжать мимо. Хотите отправить письмо по почте? И тут все устроено для удобства водителя. Понадобилась упаковка пива? Поезжайте к магазину и продиктуйте свой заказ прямо из машины парню в специальном окошке. Даже банковские операции можно было совершать, не отпуская руль. Возле школы родители выстраивались в длинную извилистую очередь из машин, а учитель с рацией вызывал на улицу их детей. Никогда раньше я не видела ничего подобного.

Вдоль многих дорог отсутствовали тротуары, а проход по парковке торгового центра иногда граничил с самоубийством. Зато внутри все нужные магазины были удобно расположены под одной крышей. Я заметила, что некоторые даже умудрялись заниматься в торговых центрах, используя длинные коридоры для пробежки или быстрой ходьбы. Оказалось, что в США данный вид фитнеса весьма популярен, он даже имеет официальное название. Это зрелище вызывало у меня массу вопросов. Я еще могла понять, почему пожилые люди опасались скользких тротуаров или бугристых лесных тропинок, но по торговым центрам курсировали представители всех возрастов. Почему они приезжали сюда, если в двух шагах их ждали потрясающие Скалистые горы и масса других возможностей для активного отдыха на свежем воздухе? Очевидно, местная культура таила для меня еще много сюрпризов.

Поскольку люди просто перемещались из одного помещения с комфортной температурой в другое, им незачем было подбирать одежду в соответствии с погодой. Многие одевались так, словно и вовсе не собирались выходить на улицу, то есть даже не надевали пальто или куртку в разгар зимы. Как-то в своей статье для одной шведской газеты я написала, что при особенностях организации жизни в Америке большей части населения можно проходить пешком не более трехсот метров за день. Теперь я начала понимать, что была слишком щедра в своих предположениях.

О том, как бы это на нас отразилось, будь у нас дети, я в то время еще не задумывалась. Мы наслаждались беззаботной жизнью. Куда поехать в отпуск с палаткой, в какие горы пойти в поход на выходных – вот и все наши сложные решения. И нас вполне устраивало такое положение вещей. Но к концу третьего десятка жизни на горизонте отчетливо замаячила мысль о будущих детях, и мы с мужем решили перебраться поближе к родне в его родной город в Индиане. Мне предстояло совершить еще одно культурологическое путешествие.

НЕ БЫВАЕТ ПЛОХОЙ ПОГОДЫ

В Скандинавии, где я родилась и выросла, при желании можно было найти миллион причин не выходить на улицу. Ее северная часть (строго говоря, она состоит из Швеции, Дании и Норвегии, но в практических целях в этой книге мы будем относить к ней и Финляндию с похожими традициями и культурой) простирается далеко за Полярный круг, и климат в регионе отчасти субарктический. Для зимы характерны сильные снегопады, хотя снежное Рождество гарантировано не всегда. Гольфстрим смягчает перепады температур, особенно вдоль западного побережья, благодаря чему здесь теплее, чем в других регионах на той же широте. И все же любой, кому доводилось проводить зиму в Скандинавии, знает, что это испытание не для слабых духом. Температура может колебаться от «давайте выносить на улицу садовую мебель» до «кажется, мои ресницы обледенели и слиплись», но есть одна постоянная характерная особенность скандинавской зимы – темнота.