Японки не стареют и не толстеют - Уильям Дойл Страница 3

Моя мама – мастер-самоучка по части японской домашней кухни, она никогда не заглядывала в поваренную книгу, объясняя это так:

– У меня все в голове.

Как и многие мамы в Японии, да и во всем мире, моя матушка всегда старалась повкуснее накормить семью самой здоровой пищей, тем самым выражая свою любовь к нам.

Я считаю ее блюда не просто выражением любви, но и исчерпывающим ответом на вопросы, почему японки самые здоровые и живут дольше всех на земле, а также почему они и их мужья реже всех в развитом мире страдают ожирением.

Мы с моим супругом можем привести примеры из нашей жизни, которые оживят подобную статистику.

Начну с истории, которая произошла с Билли семь лет назад, когда мы неделю жили у моих родителей в Токио. Тогда-то Билли впервые в жизни оказался в полной власти маминого кулинарного искусства. Сама я многократно ездила в Токио – по делам или навестить родственников, – но всегда останавливалась в гостиницах вроде «Парк-Хайатт» (именно там происходит действие фильма Софии Копполы «Трудности перевода»). Но в этот раз мы не поехали в гостиницу, потому что родители настаивали, чтобы мы погостили у них дома.

Я переехала в Нью-Йорк в двадцать семь лет, и для меня та неделя на маминой токийской кухне стала возвращением к изумительным вкусам и запахам юности. Для Билли же те дни оказались абсолютно новым опытом.

До этого Билли уже бывал однажды со мной в Токио, но тогда у каждого из нас были собственные дела в разных районах города. Мы жили в гостинице на западный манер, и я была слишком занята, чтобы познакомить мужа с удовольствиями токийской кухни – совершенно ему незнакомой и пугающей.

Билли тогда бродил по улицам Токио, голодный и растерянный.

Окидывая взглядом витрины, он рассматривал тарелки с лапшой и коробочки-бэнто и приходил в замешательство. Билли понятия не имел, что и как заказывать. Еда выглядела странной, а меню не поддавались пониманию.

Еда была повсюду, но для него все казалось недоступным.

Наконец Билли направился в «Макдоналдс» и, как он потом признался, чуть ли не каждый день заглатывал там биг-маки, коктейли и жареную картошку.

Через четыре дня пребывания в Токио Билли поправился на пять фунтов и чувствовал себя довольно скверно.

Однако во время следующего посещения Токио, питаясь только тем, что готовилось на маминой кухне, Билли просто помешался на японской домашней еде. Когда мы вернулись в Нью-Йорк, он по-прежнему питался почти исключительно по-японски.

До той поездки мы, как и большинство нью-йоркских трудоголиков, ели в основном ресторанную еду на вынос и замороженные обеды или же шли куда-нибудь перекусить. Для меня «приготовить» означало купить в супермаркете промытую смесь для салата, выложить ее на блюдо и заправить высококачественным соусом. Мой репертуар также мог включать макароны, жареные помидоры и брокколи, которые затем перемешивались и заправлялись купленным маринадом.

Я редко готовила из свежих продуктов. А откуда взять на это силы? Вечером я возвращалась с работы, выжатая как лимон, и совершенно не могла придумать какое-то меню, не говоря уж о том, чтобы помыть и нарезать овощи.

Погостив у моих родителей, мы с Билли все чаще и чаще стали готовить дома японские блюда, особенно после того, как он научился профессионально делать рис и даже варить на завтрак суп-мисо [1]. Мы быстро поняли, что мамину токийскую кухню можно воссоздать в нашей нью-йоркской квартире.

Я начала ходить в местные японские магазины за тофу [2]и продуктами-приправами вроде соевого соуса, рисового уксуса и мисо. Обычным делом для меня стали походы в супермаркеты и на рынки, где я покупала свежие овощи, мясо и рыбу. Чем чаще я ходила по японским бакалеям, тем больше мне вспоминались блюда, которые я ела, когда жила с родителями, – например, жареная рыба и отварные корнеплоды.

А самое удивительное заключалось в том, что чем больше мы питались по-японски, тем стройнее и энергичнее становились, тем продуктивнее расходовали свое время. После каждого блюда у нас оставалось чувство абсолютного удовлетворения. Отчасти эту книгу мы написали потому, что хотели собрать все рецепты Тидзуко, дабы они всегда были у нас под рукой.

В 2004 году мы углубились в изучение предмета и обнаружили массу научных и публицистических подтверждений того, что традиционная японская кухня и жизненный уклад идут на пользу здоровью. Вот тогда мы и осознали, почему у нас улучшилось самочувствие после того, как мы перешли на рецепты моей мамы.

Мне хотелось бы вас успокоить: японская кухня вовсе не такая инородная и отпугивающая, как вы могли бы подумать, даже несмотря на то что состоит из непривычных компонентов. Японские блюда во многом уже стали частью жизни обычных европейцев.

Японские рестораны и суши-бары пользуются невероятной популярностью за пределами Японии. Например, только в американском Хьюстоне можно насчитать больше сотни японских закусочных. Японские продукты и ингредиенты, такие как эдамамэ [3], пондзю [4], васаби [5], юдзю [6]и мисо, – уже привычное явление во многих неяпонских ресторанах. Теперь настал час раскрыть главный секрет – как готовить по-японски дома.

Я дважды расставалась с уютной маминой кухней в Токио. Первый раз – когда уехала учиться в колледж, второй – когда перебралась в Нью-Йорк. И в то же время я дважды возвращалась туда, причем каждый раз с превеликой радостью. Теперь токийскую кухню я воссоздала у себя дома и уже не покину ее никогда, во всяком случае, надолго.

Я выросла в Японии, в городе гастрономического совершенства – Токио.

В Нью-Йорке, сидя на работе, я закрываю глаза… и чувствую запах Токио и тамошней еды.

Я делаю глубокий вдох.

И вот я на маминой токийской кухне.

Я погружаюсь в наркотическую смесь неуловимых, сладковатых и естественных ароматов, которые помню с детства. Кухня пахнет землей, морем и горами – она пахнет самой жизнью.

Моя мама, маленькая, коротко стриженная и чрезвычайно энергичная японка, готовила семейный обед со скоростью пантеры, уверенностью Марты Стюарт [7]и точностью ученого НАСА.

В глиняном чайнике заваривается зеленый чай.