Великое разделение. Неравенство в обществе, или что делать оставшимся 99% населения? - Джозеф Юджин Стиглиц Страница 34

Доверие нигде не важно настолько, как в политической и общественной сфере. Здесь мы должны действовать сообща. Это гораздо проще сделать, когда все находятся примерно в равном положении, когда большинство из нас находится если и не в одной лодке, то, по крайней мере, в лодках одинаковой величины. Но усугубляющееся неравенство показывает, что наш флот выглядит совершенно иначе: несколько огромных яхт в окружении огромного числа людей в самодельных каноэ или вовсе хватающихся за обломки. Это объясняет разнообразие мнений по поводу того, какие меры правительство должно предпринять.

Сегодняшнее усугубляющееся неравенство распространяется практически на все: защиту со стороны полиции, состояние местных дорог и коммунальных услуг, доступность качественного медицинского обслуживания и хороших государственных школ. По мере того как высшее образование становится все более важным – причем не только для отдельных людей, но и для будущего страны, – представители верхов продвигают программы сокращения бюджетных средств для университетов и повышения платы за обучение, попутно добиваясь сокращения программы государственного страхования студенческих займов. При этом они усиленно продвигают сами студенческие займы, поскольку это еще один беспроигрышный способ извлечения ренты. Кредиты на обучение в коммерческих учреждениях, не имеющих лицензий, кредиты, которые невозможно аннулировать даже в случае признания себя банкротом, – все это создано для того, чтобы эксплуатировать тех, кто стремится вырваться со дна пирамиды.

Эгоизм как решение

Большинство (если не все) американцы слабо понимают природу неравенства в нашем обществе. Они понимают, что что-то произошло, но недооценивают масштабы ущерба, который нанесло неравенство, и переоценивают цену попыток предпринять какие-то действия. Эти ошибочные представления, усиленные качественной идеологической риторикой, катастрофическим образом сказываются на политике и экономике.

Нет ни одного разумного объяснения тому, что Один процент, со всем своим первоклассным образованием, армией советников и хваленой прозорливостью, может быть настолько не информирован. Предыдущие поколения Одного процента, кажется, лучше понимали ситуацию. Они знали, что без прочного основания невозможна и вершина пирамиды, и что их собственное положение нестабильно до тех пор, пока нестабильно общество в целом.

Генри Форд, которой явно не был дураком, быстро понял, что лучшее, что он может сделать для себя самого и своей компании, – это платить своим работникам достойную зарплату; ведь он хотел, чтобы они хорошо работали и имели возможность покупать его автомобили. Чистокровный аристократ Франклин Рузвельт понимал, что единственный способ сохранить капиталистическую Америку заключается не только в равномерном распределении благосостояния посредством налогообложения и социальных программ, но и путем ограничения самого капитализма через практики регулирования. Рузвельт и экономист Джон Мейнард Кейнс, вопреки порицанию со стороны капиталистов, смогли спасти от них капитализм. Ричард Никсон и сейчас известный, прежде всего, как циник и мастер манипулирования, пришел к заключению, что социальное спокойствие и экономическая стабильность возникают в результате грамотных инвестиций. И он действительно активно инвестировал: в программу «Медикейд», проект начального образования Head Start, в социальную безопасность, предпринимал попытки очищать окружающую среду. Никсон даже выдвинул идею гарантированного уровня годового дохода.

Совет, который я бы дал сегодняшнему Одному проценту, звучит так: «Ожесточите сердца свои». И когда вам предложат рассмотреть предложения по борьбе с неравенством – увеличение налогового бремени, инвестиции в систему образования, общественную работу, здравоохранение, науку – отбросьте в сторону всякий альтруизм и сведите задачу исключительно к своему интересу. Не ввязывайтесь в борьбу с неравенством потому, что это помогает другим. Делайте это в первую очередь для себя.

[48]

Богатая страна с миллионами бедных людей. Государство, которое считает себя страной возможностей, где перспективы ребенка зависят от уровня доходов и образования родителей больше, чем в любой другой развитой стране. Страна, в которой будто бы правят принципы честной игры, но на деле самые состоятельные граждане отчисляют в казну меньший процент от своих доходов, чем гораздо менее преуспевающие люди. Страна, в который школьники каждый день произносят клятву верности флагу, провозглашающую справедливость для всех, однако справедливость распространяется только на тех, кто может себе ее позволить. Америка постепенно и мучительно пытается примирить эти противоречия по мере того, как приходит к осознанию вопиющих масштабов неравенства, характеризующего ее общество; неравенства, уровень которого выше, чем в любой другой развитой стране.

Те люди, которые предпочитают игнорировать проблему, упирают на то, что она всего лишь связана с «политикой зависти». Те же, кто выносит проблему на обсуждение, обвиняются в разжигании классовой войны. Постепенно приходя к пониманию причин и последствий неравенства, мы также начинаем понимать, что зависть тут ни при чем. Масштабы, до которых разрослось неравенство в нашей стране, и то, как оно проявляется, подрывают нашу экономику. Слишком большая доля благосостояния людей, стоящих на вершине социальной лестницы, возникает благодаря разнообразным формам эксплуатации, будь то обладание монопольной властью, использование несовершенств системы корпоративного управления для выплаты из прибыли компании огромных бонусов, которые не имеют никакого отношения к реальным заслугам, или увлеченность финансового сектора махинациями на рынке посредством хищнического и дискриминационного кредитования и негуманных условий по кредитным картам. Слишком большой процент бедности среди тех, кто находится в основании социальной пирамиды, обусловлен экономической дискриминацией и неспособностью государства обеспечить доступ к приличному образованию и медицинскому обслуживанию почти каждому пятому ребенку, родившемуся в бедной семье.

Участившиеся дискуссии о сегодняшнем неравенстве в Америке затрагивают и более общие вопросы, касающиеся природы нашего общества, нашего видения себя и того, кто мы есть. Мы привыкли думать, что наше общество преимущественно состоит из людей среднего класса, что каждое следующее поколение живет хотя бы чуть лучше, чем предыдущее. В основе нашей демократии изначально находился средний класс, в современной версии это был американский фермер, имеющий пусть небольшую, но собственность, тот, которого Томас Джефферсон называл опорой нации. Все прекрасно понимали, что подняться проще всего, стартуя откуда-то из середины, нежели ждать, пока благосостояние просочится сверху вниз. Этот рациональный взгляд был подтвержден в процессе исследований, проведенных Международным валютным фондом, который заключил, что страны с большим равенством демонстрируют и лучшие экономические результаты – более высокие темпы роста, большую стабильность. Эта идея лежит в основе моей книги «Цена неравенства». Из-за нашей терпимости к неравенству даже исконно американская мечта теперь кажется мифом: Америка в гораздо меньшей степени является страной возможностей, чем большинство стран старой Европы.