Люди и звери. Мифы и реальность - Ольга Арнольд Страница 41

В декабре стройка встала – рабочие отказались жить в постоянном ожидании ужасной смерти, они легли на рельсы, остановили поезд и уехали на нем из Цаво. Только небольшая горстка храбрецов осталась в лагере. Они устраивались на ночь на деревьях, на цистернах с водой или рыли себе землянки. Чтобы разделаться наконец со львами, через два дня в Цаво приехал отряд полиции, но полицейские ничего сделать не смогли и уехали, оставив Паттерсона наедине с его проблемами. Вскоре после их отъезда полковнику удалось-таки убить одного из людоедов. Он устроил махан (платформу на столбах) над ослом, которого лев убил, но не доел, однако выяснилось, что того гораздо больше интересовал живой человек, а не мертвый осел. По счастью, людоед не смог добраться до платформы, хотя два часа кружил вокруг. Из-за его постоянного движения Паттерсон не смог как следует прицелиться, но все-таки ему удалось прикончить зверя, на что потребовалось три выстрела. Убитый лев оказался крупным безгривым самцом.

Вскоре настал черед и второго людоеда. У железнодорожного инспектора он съел двух коз, хотя до этого безуспешно пытался проникнуть в дом, чтобы добыть их хозяина. На следующую ночь Паттерсон устроился рядом в хижине, привязав к рельсу в качестве приманки трех козочек. Лев явился незадолго до восхода и убил одну из них. О невероятной силе этого хищника свидетельствует тот факт, что он утащил ее в буш вместе с двумя другими козами и куском железа весом более центнера, к которому козы были привязаны. Через некоторое время полковнику удалось выследить и ранить льва, но рана оказалась несмертельной, и через десять дней он снова появился в лагере. Людоед проверил все палатки, но они были пусты, а до рабочего, спавшего на дереве, не смог добраться. На следующую ночь Паттерсон и его слуга устроили засидку на дереве, и они сами оказались приманкой – как раз в эту ночь людоед стал их скрадывать, очень терпеливо. Точно так же терпеливо Паттерсон прицеливался. Выстрел попал в цель, но тяжело раненый лев смог убежать. Когда на следующее утро людоеда нашли в густой траве, он напал на людей и, даже пораженный новыми выстрелами, все еще пытался атаковать – до тех пор, пока в нем не угасла последняя искра жизни.

Паттерсону с трудом удалось удержать рабочих, которые хотели растерзать тело чудовища, принесшего им столько бед, и снять с него шкуру. Второй людоед также оказался безгривым самцом огромных размеров. Впоследствии полковник продал шкуры Филдовскому музею естественной истории в Чикаго; там из них сделали чучела, и посетители музея до сих пор могут полюбоваться ими.

После смерти второго людоеда рабочие вернулись, и мост, наконец, был достроен. В январе 1899 г. рабочие преподнесли полковнику Паттерсону серебряный кубок в знак признательности за избавление от людоедов и в ознаменование его мужества. А в тот самый день, когда строительство моста было завершено, разразился страшный ливень и смыл два временных моста, ведущих к каменоломне, как будто дождь поставил точку во всей этой истории.

Это был не последний лев, испытывавший особое пристрастие к работникам Угандийской железной дороги. На станции Кимаа объявился лев, который настолько обнаглел, что однажды в поисках добычи забрался на крышу одного из станционных строений и пытался разодрать кровлю из рифленого железа. Напуганный до смерти смотритель послал телеграмму управляющему дорогой: «Лев напал на станцию. Немедленно пришлите подкрепление». Вскоре на полустанок прибыл поезд, в котором находился инспектор полиции Риалл, решивший избавить вверенный ему участок от этого четвероногого бедствия. Вместе с ехавшими с ним двумя друзьями он устроил засаду прямо в инспекторском вагоне. Они бодрствовали до середины ночи, но ничего не слышали и не видели, кроме пары светлячков (потом выяснилось, что это и были глаза льва-убийцы). Инспектор предложил своим друзьям поспать, а сам он, дескать, подежурит, но потом и его, очевидно, сморил сон, потому что лев схватил его, когда он лежал на нижней полке своего купе, при этом людоеду пришлось опереться задними лапами на одного из его спутников, спавшего на полу. Второй приятель, отдыхавший на верхней полке, проснулся и в отчаянии искал путь к спасению, т. е. к двери в другой вагон; чтобы удрать, он вынужден был наступить на спину льва! Оба горе-охотника пережили шок и остались в живых, в ту ночь погиб только инспектор полиции. Через несколько дней после его смерти людоеда живьем поймали в ловушку, выставили напоказ, а потом казнили.

Вскоре после этого полковник Паттерсон уехал из Кении, чтобы вернуться в 1906 г.; несколько лет он прослужил там в должности инспектора по охране дичи. В это время он и написал книгу «Людоеды из Цаво» (The Man-Eaters of Tsavo), сразу же ставшую крайне популярной. У нас эту историю знают в основном по фильму «Ужас и тьма». Придерживаясь в основном фактов, создатели фильма все же кое в чем от них отступили. Так, не было в действительности погибшего от львиных клыков профессионального охотника Ремингтона, роль которого исполнял Майкл Дуглас. Очевидно, в этом образе соединились два реальных персонажа: инженер Хенли, ставший одной из первых жертв людоедов (вообще он был единственным белым человеком, которого съели львы), и друг Паттерсона капитан Хэслем, который тоже участвовал в охоте на них.

История склонна повторяться. В Чикагском музее естественной истории есть чучело еще одного льва-людоеда, тоже огромного и тоже безгривого. В 1991 г. этот лев терроризировал город Мфуве в Замбии, на его совести было по крайней мере шесть человек. Его по просьбе местных жителей убил охотник Уэйн Хосек. Вообще-то грива у льва-самца – признак мужественности; львицы выбирают самцов с самыми роскошными гривами, причем предпочитают, в отличие от людей, не блондинов, а брюнетов и темных шатенов (чем больше в крови льва тестостерона, тем темнее грива). Судя по всему, знаменитые львы-людоеды Цаво были молодыми самцами-братьями, которые не смогли обзавестись своим прайдом по причине молодости или «недостаточной привлекательности» для львиц. Как известно, большая часть работы по добыванию пищи в львином семействе ложится на плечи львиц, самцы гораздо менее искусны в охоте. Миссия жизни зрелого самца с роскошной гривой – быть главой прайда, продолжать свой род и защищать свою территорию и своих самок от других львов, которые на них покушаются, а уж жены как-нибудь его прокормят. Грива, которая свидетельствует о его мужественности, нравится львицам и устрашает соперников, но одновременно мешает на охоте, выдавая его потенциальной добыче, да и слишком он тяжел, чтобы за ней гоняться. Возможно, именно поэтому самцы-одиночки занялись более «легкой» добычей – людьми. К тому же в конце XIX в. на равнинах Африки свирепствовала чума крупного рогатого скота, естественной добычи львов стало мало. Впрочем, царь зверей вовсе не воротит нос от падали, а трупами людей был усеян весь путь рабовладельческих караванов. К тому же много индийских рабочих погибло от болезней в самом начале стройки, и львы вполне могли пристраститься к человеческому мясу, хотя с не меньшим удовольствием поедали и домашних животных. Кстати говоря, до сих пор в Национальном парке Цаво часто встречаются взрослые львы-самцы без шевелюры или с очень скудной гривой. Есть гипотеза, что это объясняется царящей здесь жарой – из-за гривы лев может просто-напросто перегреться.

Сколько же людей съели «людоеды Цаво»: около 150, как утверждали в то время, или около 30, а точнее 28 или даже 26, по подсчетам современных исследователей? Судя по всему, первоначальные цифры были сильно завышены, ведь, как известно, у страха глаза велики. Даже если жертв оказалось значительно меньше, чем считали, факты есть факты – львы занимались людоедством в этой местности задолго до истории со строительством моста и продолжали охотиться на людей до 40-х гг. прошлого века, изредка такие случаи происходят и в наши дни. По мнению некоторых специалистов по поведению животных, изучавших эту проблему, людоедство может стать у львов, животных в высшей степени социальных, культурной традицией, передающейся из поколения в поколение, и прервать ее можно, только уничтожив весь прайд. Такое случалось не только в Цаво. В Танзании, например, в 30-е гг. прошлого века целое семейство львов считало своей излюбленной пищей людей, и это длилось на протяжении трех поколений – до тех пор, пока всех их не истребили.