Манифест новой экономики. Вторая невидимая рука рынка - Александр Долгин Страница 43

Второе — методология самопознания общества. Налицо все предпосылки для количественных измерений символического обмена и анализа движения информации. Эти исследования позволят вывести гуманитарную мысль и практики из состояния стагнации.

Третье — практическое. Все готово к тому, чтобы в обиход вошли новые нормы поведения, способствующие самореализации человека и приращению его качественного личностного времени. Этому служит технология информационного взаимодействия между людьми — клубная фильтрация. В ее основе — рефлексия личностного опыта и упрощенный доступ к опыту других людей, в первую очередь «одноклубников». Благодаря этому инструменту у человека появляется возможность воочию увидеть взаимосвязь между предпринимаемыми усилиями и получаемыми результатами. Это позволяет на принципиально ином уровне управлять изменениями (в том числе в самом себе). Нельзя сказать, что современному человеку претят самонаблюдения и анализ, напротив, он нередко буквально захлебывается в самокопаниях. Однако такого рода рефлексия — не все, что нужно для полноценной обратной связи, лежащей в основе любого целенаправленного развития, в том числе личностного. Такую связь между усилиями на входе и результатами на выходе всегда налаживают в профессиональной (и экономической) деятельности и почти никогда, если речь идет «всего лишь» о самом себе. Этот пробел настолько привычен, что не осознается и не вызывает беспокойства. Прежде загвоздка состояла в том, что документирование и самоконтроль были сопряжены с большими временными и психологическими издержками, это были крайне нудные занятия, требующие педантизма, граничащего с извращением. Поэтому, в частности, ведение дневников было делом не для всех. Автоматизированная клубная фильтрация сделала процесс легким и широкодоступным. Уже в период web 2.0 документированные самонаблюдения разной степени подробности стали бытовой нормой, при переходе к web 3.0 ситуация качественно меняется. Рефлексия приобретает идеальную — численную форму, что позволяет решать самые разные насущные задачи: от повышения КПД потребительского выбора до учета личностного времени. При этом от человека требуется минимум усилий — не больше, чем при игре.

Превращение полезных, но до поры до времени мало распространенных приемов в рутину — революционный процесс, несмотря на его кажущуюся банальность. На память приходит пример из военной истории. Мориц Оранский (сын Вильгельма I Оранского) создал новацию практически из ничего: он модернизировал систему обучения солдат, введя пошаговую отработку боевых приемов. К примеру, процедура заряжания мушкета оказалась разбита на несколько десятков движений. В обыденном восприятии никакой особенной новизны нет — мушкет остался, каким был. Но такова прелесть выверенных социальных новшеств — с виду они просты, даже банальны, а результаты дают поразительные. Скорострельность, а вместе с ней и эффективность армии Оранского повысились в разы. Кроме того, занятая муштрой, солдатня перестала маяться от безделья (из-за чего в любую минуту была готова бунтовать), у людей развилась привычка к ритуалу и чувство локтя, обеспечившие слаженность действий в экстремальных условиях боя. Эти сопутствующие эффекты едва ли не затмили по значению то, ради чего все затевалось. Нечто подобное ожидается и в случае с коллаборативной фильтрацией.

Ноу-хау высоких достижений наполовину состоят из способов приземления рутин — будь то в спорте, образовании, творчестве или где-то еще. Начни люди систематически фиксировать качество своего внутреннего времени, и оно будет прирастать на глазах.

Как неоднократно отмечалось, рост объемов ничегонеделания в материально благополучных странах и стратах ставит ребром проблему занятости. Ответом должен стать некий способ утилизации человеческой активности, по возможности, непроизводительный — чтобы ни в настоящем, ни в будущем не отнимать ни у кого кусок работы и производить минимум опустошений. Один из приоритетных сценариев — переключиться на заботу о личностном времени. Стоит наделить это занятие хотя бы таким же весом, как заботу о здоровье, и откроется обширнейшая сфера деятельности, со своими законами и перспективами.

Хочется сразу снять одно из возможных опасений. Коллаборативная фильтрация повышает экономический КПД общества, сокращает затраты традиционной схемы дистрибьюции, упраздняя тем самым некоторое число рабочих мест. А это противоречит миссии новой экономики — обеспечивать всеобщую занятость. Экономия общественных издержек и впрямь могла бы иметь оборотную сторону, не будь наготове большого числа ниш, в которые можно перенаправить человеческую активность. Новая экономика с ее производством разнообразного реквизита для социальных игр служит глобальной отдушиной, способной утилизировать любое количество человеческой энергии. И насколько важны эти игры, настолько необходимо развивать их правила. Автоматизация рефлексии качественного времени и сотрудничество людей в обработке информации — это серьезные усовершенствования правил, делающие игру строже, сложней, содержательней, интересней.

Важно не относиться к правилам и институтам как к чему-то статичному, раз и навсегда заданному и неприкосновенному. Правила могут и обязаны обновляться, а с ними и человеческий материал — он, как известно из истории, бесконечно пластичен и отзывчив к заданным извне мотивациям. Памятны времена, когда люди проявляли свои лучшие качества, а бывало, они низводились до нечеловеческого состояния. Человек с его ценностями и привычками не есть нечто закостеневшее, он — порождение тех условий, в которых живет, включая нормы и ценности, унаследованные из прошлого. Академический диспут, что главней человек или социум (институты), какое из этих начал ведущее, а какое ведомое, решается на деле. Некоторым образом на правила можно влиять непосредственно, а на человека — лишь посредством новых правил. Изменения могут начинаться с осознания новых ценностей, например ценности личностного времени (коллаборативная система с ее инструментарием фиксации и рефлексии качества времени способствует этому). А там, глядишь, не заставит себя ждать смена других норм и правил.

Напоследок обозначим узкое место, связанное с переходом ко вторым (благодарственным) деньгам. Эта новация сопряжена с рисками, которые до конца не просчитываются на берегу. Сейчас сетуют на власть денег и недооценку культурного, а что будет, если ситуации перевернется? С введением вторых денег такое вполне возможно. Если до сих пор символическое соперничество между людьми до известной степени шло под ковром, то, когда оно станет явным и публичным, нынешние капиталистические игрища могут показаться безобидными забавами. Символический перевес, скалькулированный и выставленный напоказ, куда более сильный раздражитель, чем материальное неравенство. Мириться с тем, что кто-то умней/талантливей тебя, трудней, чем с тем, что богаче. Этот эффект демпфируется тем, что символический капитал/талант бывает разным как по генетике, так и по сферам приложения. Благодаря клубной системе людям не придется состязаться на чужом поле по неудобным для них правилам.

Об экономическом неравенстве и напряженности в обществе судят по разнице в доходах между имущими и неимущими. (Для сравнения, например, берутся доходы 10 % верхних и 10 % нижних социальных слоев.) Когда будет измерен подобный разрыв в символическом капитале, тогда станет воочию видно, насколько велика опасность. Будем надеяться, становление рынков личностного времени принесет больше хорошего, чем плохого. Ведь общество адаптивно к такого рода вызовам, как и к любым другим усложнениям, стимулирующим его развитие. Оно сумеет без лишних потрясений разделиться на тех, кто в игре, и всех прочих, к этой игре непричастных, — на то и существует новая клубная экономика. Ее усилиями символическое поле постоянно расширяется и благоустраивается так, чтобы любой желающий мог найти для себя участок по нраву.