История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - Иван Шишков Страница 49

Итак, цветовые, звуковые, вкусовые и другие качества не существуют «по природе», они не присущи атомам, а существуют лишь в «общем мнении». То, что представляется нашим чувствам, по мнению Демокрита, не представляется нам таким, каково оно в действительности, но лишь таким, каким оно нам кажется. Эту мысль Демокрит обосновал тем, что ничто чувственное воспринимаемое не лежит в основе природы, так атомы, образующие все вещи, имеют природу, лишенную всякого чувственно воспринимаемого качества.

Таким образом, чувственные качества вкус, цвет и т п. субъективны и посредством них мы ничего достоверно не постигаем, но «лишь нечто изменяющееся в зависимости оттого, как организовано наше тело…» [238] [239].

В процитированных выше словах Демокрита некоторые древние авторы (Секст Эмпирик и Колот — ученик Эпикура), усмотрели схожую с главой движения софистов Протагором скептическую мысль о том, что «каждая из вещей не более такая, чем иная», что «человек есть мера всех вещей»: то, что является каждому, это и есть истинное. И это совпадение не случайно, оно становится еще более очевидным, если обратиться к вопросу о том, как Демокрит представлял себе соотношение выделенных имх двух родов познания.

Хотя два рода познания принципиально различаются с точки зрения своих источников, всё же Демокрит их не противопоставляет, более того, рассматривает их в единстве: разум идет дальше чувств, но он опирается на них. Так, по сообщению Секста Эмпирика, Демокрит утверждал: «Когда незаконнорожденная мысль уже не может больше (ввиду перехода) к очень мелкому ни видеть, ни слышать, ни обнять, ни чувствовать вкус, ни

познавать осязанием, а (приходится прибегать) ко всё более тонкому, то-

122

гда приходит на помощь законнорожденная мысль».

Отсюда ясно, что решающим аргументом в пользу истинности утверждений разума соответствие их чувственным представлениям, которые, безусловно, не могут служить основанием для распознавания истины в силу их субъективности, а стало быть, недостоверности, обманчивости. Несовершенство чувственного познания обусловливает ограниченность нашего знания. Истина, по сути, скрыта от простых смертных. В лучшем случае она доступна мудрецу, который, по словам Демокрита, есть «мера всех существующих вещей. При помощи чувств он — мера чувственно воспринимаемых вещей, а при помощи разума — мера умопостигаемых вещей» [240]. Здесь мы имеем формулу, которая звучит в унисон со знаменитым тезисом софиста Протагора.

Подводя общий итог реконструкции атомистического учения Левкипа и Демокрита, можно указать на следующие два основополагающих момента:

1) В методологическом плане философия атомистов представляла собой первую в истории научной мысли попытку дать механистическое объяснение мира, которое выражалось в требовании объяснять целое как сумму составляющих его частей («атомов»).

2) В гносеологическом аспекте атомизм Демокрита — это единство разума и чувственного восприятия: истинное, достоверное («законнорожденное») знание — познание посредством мысли, т. е. знание атомов и пустоты, знание же мнимое, темное («незаконнорожденное») — познание посредством чувств, т. е. знание чувственного мира.

Безусловно, величественная картина мира, разработанная античными атомистами, сыграла огромную эвристическую роль не только для дальнейшего развития научной греческой мысли, но и становления всей последующей европейской науки, и, прежде всего, новоевропейской, в частности, классической атомистики и механицистского мышления*

Неоспоримую заслугу в «возрождении» Демокрита сыграл Фр. Бэкон, который высоко ценил его философию. Аналогичную оценку дал и выдающийся итальянский ученый, стоящий у истоков классической науки — Галилео Галилей, который ставил атомизм Демокрита выше всех философских систем.

С момента зарождения в Европе механицистского миросозерцания античный атомизм обретает вторую жизнь в творчестве философа-атомиста XVII в. Пьера Гассенди, возведшего его в статус универсального философского принципа и способа мышления* Находившиеся под влиянием идей П. Гассенди великие европейские ученые Р. Бойль, Хр. Гюйгенс и И. Ньютон вводят атомизм в химию и физику, выстраивая на его основе классическую науку. Большой популярностью античный атомизм пользовался среди английских и французских философов XVIII столетия, использовавшие его для построения своей естественно-научной картины мира. В качестве научной гипотезы атомистическая теория достигла быстрых и блестящих успехов в современной науке, в частности квантовой физике, которая, по словам М. Борна, «как раз собирает урожай, посеянный греческими атомистами».

В целом можно сказать, что разработанная впервые древними греками Левкиппом и Демокритом атомистическая теория со временем не только составила ядро механицизма, но и развилась в фундаментальную философскую картину мира, стала определяющим на многие столетия стилем философского и научного мышления.

Античными атомистами завершился первый период в развитии греческой философской мысли — натурфилософский, на смену которому пришел период антропологический. Этот существенный сдвиг в проблемном, предметном, методологическом поле греческого мышления объясняется прежде всего теми изменениями, которые произошли в Древней Греции в эпоху высшего господства афинской демократии. Народовластие принципиально изменило место грека в античном космосе: он стал социально и политически востребованным. Очень точно выразил суть грека классической эпохи Аристотель, определив ее как существо политическое. Широкое участие эллинов в общественной и политической жизни страны с необходимостью поставило вопрос об их всеобщем просвещении. По словам известного немецкого исследователя античной культуры Теодора Гомпер- ца, «наиболее влиятельным орудием в политической жизни большей части Эллады… стала речь…, умелое пользование которой доставляло победу» [241]. Поэтому вполне естественно, что в эту эпоху впервые стали культивировать искусство риторики, заключающееся в умении разбираться в различных точках зрения, критически мыслить, отказе от апелляции к авторитету. В целом можно сказать, что появилась насущная потребность во всеобщем образовании эллинов, достигаемом посредством рефлексии. Осуществить эту задачу взяли на себя софисты (странствующие учителя мудрости).

Для адекватного понимания места и роли софистики в античной культуре, духа их философствования следует еще раз особо подчеркнуть, что образование, просвещение эллинов не было самоцелью софистов. Главной, конечной целью образовательного процесса была научная и риторическая подготовка к политической и общественной деятельности. Эта практическо-политическая цель обучения предопределила и переориентацию внимания софистов с самостоятельного исследования бытия и метафизических размышлений на популярное изложение уже существующих теорий. Но это лишь внешняя сторона греческой софистики.