Эволюция красоты. Как дарвиновская теория полового отбора объясняет животный мир – и нас самих - Ричард Прам Страница 5

Я много размышлял об этом. И принял решение возвести красоту в ранг научного понятия, потому что вслед за Дарвином я убежден, что в нашей обыденной речи это слово обозначает ровно то же самое, что обычно понимают под биологической привлекательностью. Определяя сексуально привлекательные сигналы как красивые для тех организмов, которые выказывают им предпочтение, – будь то лесные дрозды, шалашники, бабочки или люди, – мы приходим к полному пониманию того, что значит быть чувствующим животным, делающим социальный и сексуальный выбор. Мы вынуждены поддерживать дарвиновское предположение, что красота – это не просто полезный инструмент, сформированный по требованиям адаптивной выгоды. В природе красота и влечение к ней могут быть такими же иррациональными, непредсказуемыми и динамичными, как и наш личный опыт их восприятия и переживания.

Этой книгой я стремился вернуть красоту в науку – реанимировать исходную дарвиновскую концепцию эстетического полового отбора и доказать, что красота достойна стать ведущей темой научного изыскания.

Дарвиновская теория полового отбора содержит в себе и другой противоречащий традиционному подходу элемент, который я тоже намерен защищать на этих страницах. Предлагая половой отбор в качестве механизма эволюции, Дарвин выдвинул гипотезу, что предпочтения самок могут являться мощной и независимой силой в эволюции биологического разнообразия. Неудивительно, что ученые Викторианской эпохи высмеяли революционную дарвиновскую идею, будто самки обладают когнитивными способностями, равно как и возможностью принимать самостоятельные решения при выборе полового партнера. Однако концепцию свободы полового выбора, или сексуальной автономии, необходимо воскресить. В этой книге мы сделаем то, что нужно было сделать еще 140 лет назад: рассмотрим эволюцию сексуальной автономии и последствия, к которым она привела в формировании морфологических признаков и поведения животных и человека.

Как мне стало ясно из моих собственных исследований зачастую очень жестокого полового поведения водоплавающих птиц, главный вызов сексуальной автономии самок – это принуждение со стороны самцов путем сексуального насилия и социального контроля. На примере изучения уток и других птиц мы рассмотрим различные эволюционные ответы на сексуальное насилие самцов. Мы увидим, что выбор полового партнера может эволюционировать по пути, который ведет к расширению свободы выбора у самки. Вкратце, мы обнаружим, что свобода репродуктивного выбора – это отнюдь не только политическая идеология, изобретенная современными суфражистками и феминистками. Для животных свобода выбора важна ничуть не меньше.

Переходя от птиц к людям, я буду рассуждать о том, почему сексуальная автономия имеет фундаментальное значение для понимания эволюции очень многих уникальных и своеобразных свойств человеческой сексуальности, включая биологические корни женского оргазма, отсутствие косточки в человеческом пенисе, а также влечение к представителям своего пола. Эстетическая эволюция и конфликт полов также, вероятно, сыграли ведущую роль в становлении человеческого интеллекта, речи, социальной организации, материальной культуры, а также разнообразия представлений о человеческой красоте.

Одним словом, понятие об эволюционной динамике полового отбора необходимо нам для постижения себя самих.

Теория эстетической эволюции интересовала меня на протяжении всей моей научной деятельности, и с годами я притерпелся к ее маргинальному положению в сфере эволюционной биологии. Однако хорошо помню тот момент, когда я в полной мере осознал, насколько на самом деле велико сопротивление самой идее эстетической эволюции и насколько сила этого сопротивления может служить мерилом той угрозы, которую она несет для традиционного адаптационистского образа мышления. Именно тогда мне стало ясно, что я обязательно должен написать эту книгу.

Данное откровение явилось мне несколько лет назад во время моего визита в один из американских университетов, когда я, сидя за ланчем, излагал свои взгляды на эволюцию брачных украшений одному моему коллеге, занимающемуся эволюционной биологией. Не успел я произнести несколько фраз, как коллега прервал меня одним-двумя возражениями. Я ответил на них и снова приступил к изложению своих соображений. К концу ланча, когда я наконец сумел полностью обрисовать свое представление об эволюции путем полового отбора, мой собеседник воскликнул: «Но это же нигилизм!» Каким-то образом то, что мне самому казалось убедительным и впечатляющим объяснением многообразия украшений в животном мире, мой коллега-эволюционист воспринял как мрачное и циничное мировоззрение, способное лишить его жизнь всякого смысла и цели, – а потому неприемлемое. В конце концов, если половой отбор приводит к возникновению украшений, которые просто красивы и вовсе не являются показателями качества полового партнера, то разве это не означает, что вселенная лишена рациональности? В тот самый момент я понял, что должен донести дарвиновский эстетический взгляд на эволюцию до более широкой аудитории и попытаться обосновать его.

Мои научные взгляды сформировались непосредственно в результате моего опыта работы в природе – наблюдений за птицами и изучения их естественной истории, а также моей исследовательской научной работы, то есть опыта, вобравшего в себя оба смысла слова «знание». Эта работа доставила мне огромное интеллектуальное и личное удовольствие. За всю мою карьеру ничто не радовало и не вдохновляло меня больше, чем эта область науки. От одной мысли об эволюции красоты у птиц моя кожа покрывалась мурашками восторга. Но, оказывается, некоторых моих коллег подобный взгляд на мир мог лишить всякого желания вставать по утрам с постели. В этой книге я постараюсь объяснить, почему у меня сложилось убеждение, что этот менее прямолинейный и детерминистский подход к эволюции открывает возможность более широкого, более верного и одновременно более научного постижения природы, нежели традиционный адаптационистский подход. Глядя на эволюцию сквозь призму полового отбора, мы видим совершенно поразительный и еще более прекрасный мир – мир свободы и выбора.

Приспособление путем естественного отбора по праву считается одной из самых успешных и влиятельных идей в истории науки. Эта идея объединила всю область биологии и оказала глубокое влияние на многие гуманитарные дисциплины, включая антропологию, психологию, экономику, социологию и другие науки. Чарльз Дарвин, гений, создавший теорию естественного отбора, пользуется не менее заслуженной славой, чем его идея.

Вам может показаться, что мой взгляд на ограниченное могущество адаптации путем естественного отбора означает, будто я «бунтую» против Дарвина и стремлюсь опорочить великое наследие выдающегося ученого, вокруг личности которого сложился своего рода культ. На самом деле – совсем наоборот. Я рассчитываю еще больше прославить это наследие, но также и изменить его общепризнанное понимание, по-новому открыв дарвиновские идеи, которые были заброшены, искажены, упущены из виду и практически забыты за истекшие почти полтора столетия. И дело вовсе не в том, что я собираюсь подвергнуть каждое слово Дарвина скрупулезному рассмотрению, как корпящий над священными текстами талмудист; скорее я намерен сосредоточиться на сегодняшней науке, и я уверен, что идеи Дарвина представляют для нее огромную ценность, которую нам еще только предстоит осознать в полной мере.