Между жизнью и смертью. История храброго полицейского пса Финна - Дэйв Уорделл Страница 5

Поэтому я не ушел в комнату ожидания, и врач, видимо, понимая, что спорить со мной бесполезно, позволил мне сделать всё, что было в моих силах.

Моя роль в основном заключалась в том, чтобы морально поддерживать Финна, гладя и успокаивая целовать и обнимать его, пока ветеринары будут проводить осмотр, чтобы немного уменьшить его страх, раз уж я не могу ничего поделать с болевыми ощущениями.

Любой, кто видел своего обожаемого питомца в критическом состоянии, понимает, какие чувства я испытывал в тот момент. Дыхание Финна было частым и прерывистым — так дышат, если тебе отчаянно не хватает кислорода, — и я понимал, что теперь адреналин тут не при чем. Дело было в том, что в груди у пса скопилось слишком много воздуха, мешавшего нормальной вентиляции легких, как если бы кто-то сидел на его ребрах. С каждым вздохом организм собаки старался получить как можно больше кислорода, но безрезультатно. Финн угасал прямо у меня на глазах.

Мне казалось, что я нахожусь в эпицентре невероятно сильного шторма. Повсюду была кровь и летали клочья шерсти, рация непрерывно трещала, звонили мобильные телефоны, пищали различные приборы, а по углам комнаты, думая, что я ничего не слышу, врачи вели свои разговоры. Эта ситуация была из разряда самых невероятных происшествий, какие только могут происходить с людьми, ситуаций, которые мы обычно видим лишь в новостях или голливудских фильмах. Поэтому все собравшиеся в тот момент в помещении — ветеринарный врач, две медсестры, Скотт, который привез нас сюда, и, конечно, я, сидевший на полу, как того требовала ситуация, — казалось, не знали, что лучше всего сделать в данном положении.

А посреди всего этого пугающе тихо лежал мой друг, такой же добрый и верный молодой пес, каким он был все эти годы, который доверил мне и людям, собравшимся вокруг, спасение своей жизни. У него не было даже мысли сопротивляться ветеринарам, причинявшим ему еще больше страданий, он оставил всё на мое усмотрение и, слушая мой голос, позволял медикам делать свою работу. Пес даже нащупал мою рану и попытался ее почистить. Несмотря на то что Финн получил очень тяжелое, возможно, даже смертельное ранение, для него всё равно самым важным было мое самочувствие. Наблюдая за ним, я, можно сказать, получил второе ранение — на этот раз в сердце. После всего того, что с ним случилось, пес продолжал думать о своем папочке.

С каждой минутой его дыхание учащалось, становясь всё более тяжелым, и, пока ветеринары продолжали осматривать его, внутри у меня всё сжималось от ужаса. Почему же они ничего не делают с моим мальчиком? Я не удержался и спросил ветеринаров: неужели они будут просто стоять и смотреть, как собака умирает от потери крови? На самом деле я, конечно, не хотел никого обидеть, я просто был очень расстроен и сердился. Безусловно, медики были профессионалами своего дела и никак не ответили на мой вопрос.

На самом деле они внимательно оценивали состояние собаки и, наконец, облегченно вздохнули, сказав, что Финна можно отправлять на рентген, мы вчетвером подняли его, положили на каталку и осторожно отвезли в абсолютно темную комнату. Там, конечно, пса пришлось оставить одного.

Финн спокойно дал мне уложить его на нужное место и уйти.

До того дня он повсюду следовал за мной, не отпуская ни на шаг, поэтому его поведение лишь еще больше напугало меня. Я испугался так сильно, что подумал, что задыхаюсь, и когда рядом оказались двое коллег, Конрад и Карл, уговорил последнего остаться рядом с Финном, пока я сбегаю на улицу, чтобы немного подышать свежим воздухом.

Сопровождавший меня Конрад не пускал обратно, пока я не промыл и не перевязал свою рану. Не было никакой суеты или ссор (хотя в тот момент я плохо запоминал события) — просто мы помогали друг другу как коллега коллеге.

Каз со своей собакой по кличке Отто всё еще оставалась на месте ограбления водителя такси, выслеживая подозреваемых. Так как предполагалось, что на свободе остаются еще несколько членов банды, операция была в самом разгаре. Позже я был поражен, узнав, что Карл и Конрад приехали ко мне из городов Хемел-Хемстед и Кембридж, находящихся от Стивениджа примерно в сорока пяти и сорока восьми километрах, соответственно. Карл также закрывал мою машину: увидев, сколько крови потерял Финн, он был удивлен, что пес всё еще жив.

В больницу приехал ветеринар по фамилии Хейли: значит, моего питомца ждет новый осмотр, а также болезненная операция по зашиванию колотой раны на голове, тянувшейся от уха до ресницы. Когда кто-то осматривал Финна, это оборачивалось для него новыми болезненными мучениями. К счастью, сейчас кровотечение, кажется, замедлилось, что было уже само по себе хорошо, однако оставалось непонятно, не началось ли у него внутреннее кровотечение. Новый осмотр также привел к обострению основной проблемы: поднимая ему ногу, мы снова вызвали поступление новой порции воздуха в грудь Финна, в результате чего дышать ему стало еще труднее. Тот факт, что сейчас пес вдыхал стопроцентный кислород, не имел никакого значения: если вентиляция легких станет невозможна, то он не сможет дышать. А затем наступит смерть.

Поэтому все вокруг снова начали тихо суетиться, снова и снова мы, поднимая пса, пытались перевязать рану, обматывая его тело с помощью специальной липкой пленки, пытаясь создать своеобразный кожух перед тем, как мы будем забинтовывать его. Но чем чаще мы двигали Финна, тем больше воздуха попадало ему в грудь. Было понятно, что, несмотря на то что врачам удалось ранее перевязать псу рану на груди, мы ведем борьбу с естественными процессами и обречены на провал.

Невооруженным глазом было видно, как ухудшается состояние Финна. Прежде худой, физически натренированный пес раздувался, словно бочка, и по мере того, как под действием скопившегося в организме воздуха давление на его легкие возрастало, это приводило к необходимости избавиться от него за счет движения, делая тщетными все наши предыдущие попытки перевязать рану. У нас не оставалось другого выбора, кроме как, используя поршневой шприц с клапаном, откачивать воздух из груди Финна, одновременно пытаясь закрывать рану, чтобы не допустить его попадание обратно. Это было медленное, тяжелое и крайне бесперспективное занятие. Но мы должны были справиться со своей задачей, чтобы стабилизировать состояние Финна перед предстоящей ему транспортировкой для операции. Операции, которая, по словам Хейли, была единственным шансом спасти моего друга. Но время неумолимо шло вперед, и положение становилось всё более отчаянным. Если мы не сможем предотвратить попадание воздуха в грудную клетку Финна, то он умрет еще до операции. Надеясь на лучшее, я пытался не поддаваться панике. Я никак не мог подготовиться к худшему, потому что никогда не сомневался в своем питомце, но сейчас он, очевидно, находился в очень тяжелом состоянии.

∗ ∗ ∗

В двадцати минутах езды от нас, в деревне Хайэм Гобен, находилась ветеринарная клиника Davies Veterinary Specialists — одно из немногих мест, где имелось всё необходимое, чтобы помочь Финну пережить эту ночь. Было уже четыре часа утра, когда за нами приехал полицейский фургон, в котором обычно перевозят заключенных. Однако в то утро мы с Финном вместе с Хейли отправились на нем в клинику. Мы сидели в окружении различных приборов, ко многим из которых, включая баллон с кислородом, бывший в условиях затрудненной работы легких жизненно необходимым, подключили моего пса.