Врачебные тайны. 26 вдохновляющих медицинских случаев, которые заставляют поверить в чудо - Скотт Дж. Колбаба Страница 5

Ему понадобится несколько единиц крови, которые обычно подбираются для каждого индивидуально, но в абсолютных чрезвычайных ситуациях мы используем «универсального донора», кровь первой группы с отрицательным резус-фактором. Это был один из таких случаев. Я позвонила нашей старшей медсестре Синди Конте, чтобы она послала кого-нибудь в банк крови забрать две единицы и убедиться, что есть еще по крайней мере столько же про запас. А затем поспешила обратно к двум ожидавшим пациентам, чтобы сделать все возможное за оставшиеся восемь минут.

К моменту эффектного появления Кливленда через двойные двери отделения «скорой помощи» я почти ничего не успела сделать. Эта сцена навсегда останется в моей памяти. Он лежал навзничь на койке, а парамедик буквально оседлал его тело, активно делая искусственное дыхание и одновременно пытаясь восстановить самостоятельную сердечную деятельность, сдавливая грудную клетку. Другой фельдшер держал пациента за запястье, пытаясь свести кровотечение к минимуму, хотя и не так успешно, как я ожидала, поскольку тот лежал в луже крови. Лицо у него было как у привидения. Не было ни пульса, ни давления, и он не реагировал ни на что. По сути, он был мертв.

Я вспомнила похожую ситуацию во время обучения, когда мы смогли помочь пациенту выжить благодаря нескольким переливаниям крови, но Кливленд скончался по меньшей мере двадцать минут назад. Глядя на него, я не была настроена оптимистично, но какой-то ворчливый голос в голове советовал попробовать.

— Давайте начнем, — сказала я команде «скорой помощи».

Одна медсестра взяла на себя обязанность поддерживать дыхание пациента, другая старалась зажать рану на руке, а команда, которая отвечала за капельницы, уже поставила вторую. Я открыла контейнер и достала оттуда две единицы крови отрицательного резус-фактора. Она поставляется в пластиковых пакетах, к которым мы подвели трубки капельницы Кливленда и которые сжали так сильно, как только могли, чтобы заставить кровь поступать в его тело как можно быстрее. Доктор Франклин, наш дежурный сосудистый хирург, тоже ждал в приемной «скорой помощи». Он быстро осмотрел рану и решил, что операция будет единственным способом восстановить порванные кровеносные сосуды, но сомневался, что Кливленд доживет до операционной. Наложив еще повязку, которая временно остановила кровотечение, врач ушел на обход.

Кливленд по-прежнему не реагировал, у него не было ни пульса, ни артериального давления. После первых двух единиц крови мы влили еще столько же. Затем я потянулась к его сонной артерии, чтобы проверить, могу ли что-нибудь почувствовать.

Пульс! Я прощупывала пульс, хотя он был очень слабым. Прошло еще два часа, прежде чем мы поняли, что самое страшное позади. Пациент получил больше единиц крови, чем я когда-либо использовала, литры физиологического раствора и множество лекарств для контроля сердечного ритма и артериального давления.

Наконец его веки дрогнули, и Кливленд открыл глаза. Он был ошеломлен и поначалу не мог сказать ни слова, но со временем я заметила, что к нему возвращаются силы. Я была в восторге, когда он заговорил.

— У вас тут действительно прекрасная музыка, ребята, — это были его первые слова. — Я хочу услышать ее еще раз. Не могли бы вы вернуть меня в ту комнату, где играют музыку? Там было так спокойно.

— Мистер Мэннинг, — сказала я, улыбнувшись, — в отделении «скорой помощи» не звучит музыка!

Кливленд начал описывать красивое белое помещение с тихими звуками незнакомых ему инструментов. Он сел, чтобы осмотреть палату, и был расстроен, что мы не сможем вернуть его обратно в ту комнату.

У меня и медсестры Синди мурашки побежали по коже, когда обе поняли, что только что произошло.

Кливленду вскоре стало намного лучше, и он смог отправиться на операцию, где его разорванные артерии были успешно восстановлены. Через несколько дней он покинул больницу, но я увидела его через девять месяцев также в отделении «скорой помощи», но уже по другой, не связанной с той историей болезнью. На этот раз цвет его лица был намного лучше. Я поговорила с его женой. Оказалось, она думала, что он умер в тот раз, но затем вернулся к жизни. Кливленд все еще спорил с ней о том, куда его привезли после потери сознания.

— Конечно, я привезла тебя в больницу, — с вызовом отвечала жена. — А куда еще, по-твоему?

Но он все еще не был полностью убежден. Мне пришлось согласиться с Кливлендом.

Эти три часа он провел не в больнице, а в таком прекрасном и спокойном пространстве, куда ему так хотелось вернуться.

Это было место чистоты и успокаивающей музыки, куда мы все надеемся когда-нибудь попасть, место под названием «рай».

Скотт Дж. Колбаба, доктор медицины

Мы притормозили на автомагистрали, чтобы поближе рассмотреть десятки мигалок полицейских и пожарных машин. Они окружали сгоревший автобус, припаркованный у заблокированного съезда.

«В нем же ехала Люси!» — закричала моя жена, глядя на останки машины, которые все еще изрыгали огромные клубы черного дыма. Кровь отлила от моего лица, когда я понял, что она права. Этот памятный день начался, как и большинство других, когда наш школьный концертный хор участвовал в конкурсе за пределами штата. Бурная деятельность по утрам: укладка волос, проверка костюмов, сбор косметики, закусок и, самое главное, наушников. В 14:45, как и было запланировано, я высадил Люси возле школы, где ее уже ждали тридцать девять болтливых девчонок. Там они сели в злополучный роскошный автобус, направлявшийся в Оналяску, штат Висконсин, на берег Миссисипи. Моя жена Джоан и я последовали за дочерью с разницей в час. GPS-навигатор предвещал нам пятичасовое путешествие.

Поездка не сулила никаких происшествий, пока хор не оказался примерно в часе езды от Оналяски. Тогда Люси и некоторые девочки услышали хлопающий звук рядом с правой задней шиной. Шум был не очень громким, и, так как сразу ничего не произошло, они вернулись к своим делам: разговаривали, дремали, слушали музыку. Примерно в восемь вечера шум стал громче, и водитель автобуса решил съехать с автомагистрали, чтобы проверить, что случилось. Он обнаружил спущенную шину, и жар, исходящий от нее, вызвал у него беспокойство, и он поспешил за огнетушителем. Тем временем девочки ждали в автобусе, пока водитель решит проблему. Попутные машины, которые следовали за ними, тоже остановились. Члены второй группы наблюдали за происходящим и заметили что-то настолько тревожное, что схватили телефоны и начали писать срочные сообщения тем, кто был в сломанном автобусе.

«Пожар! Спасайтесь!»

Спущенная шина вызвала трение, которое спровоцировало возгорание — теперь пламя охватило бок автобуса. Увидев огонь и почувствовав запах дыма, девочки начали кричать: «На выход! На выход!» Все вскочили на ноги и бросились к единственной двери. Огонь быстро распространялся, и вскоре все кругом заволокло такими плотными клубами дыма, что девочки не видели даже своих ног. Те, кто был без обуви, почувствовали жар от пола, когда пламя пронеслось снизу. Люси и ее друзья, которые сидели сзади, рыдали, ожидая своей очереди спастись из пожара. Увидят ли они когда-нибудь свои семьи?