Самурай без меча - Китами Масао Страница 5

Лидеры должны трудиться больше других

Уход из родного дома ознаменовал начало новой жизни в поисках работы. В Киёсу, первом остановочном пункте на моем пути, я потратил большую часть наследства на покупку иголок для сшивания хлопковых тканей. Иглы стоили дорого, но нести их было легче, чем мешок монет, и они всегда пользовались спросом. В то время Японии требовалось много хлопковых тканей – они шли не только на одежду, но и на военные нужды. Я планировал продавать иголки деревенским швеям и самурайским семействам.

Жизнь бродячего розничного торговца тяжела, особенно для пятнадцатилетнего подростка. Вскоре я израсходовал последние сбережения и стал браться за любую работу – уборщика, возницы, за все, что мог найти, лишь бы наполнить едой живот. Я спал под открытым небом и целыми днями ничего не ел.

Иногда я даже просил милостыню!

Порой мне удавалось найти работу, пусть даже за сущие гроши и на короткое время. Я перепробовал десятки занятий, работал плотником, бондарем, рыбаком, плавильщиком металла, косцом, помощником углежога, продавцом масла, точильщиком ножей – всего не упомнишь. Я в совершенстве освоил искусство рыночной торговли, научился угадывать желания покупателей и работодателей, улавливать настроение толпы. Мне пришлось быть свидетелем щедрости и жадности, признательности и подлости, великодушия и вероломства. Наблюдая за поведением людей в разных сферах жизни, включая коммерческую и социальную, я оттачивал способность разбираться в характерах. Постепенно мое умение проникать в тайники человеческой души росло, я научился определять потребности представителей всех сословий и завоевывать их доверие.

Но мечта стать самураем по-прежнему привлекала меня больше, чем перспектива достичь мастерства в плебейских профессиях. И я направился в Сунпу [6], резиденцию клана Имагава, могущественного самурайского рода, который правил тремя провинциями на берегу Тихого океана. Чтобы туда попасть, мне пришлось несколько недель тащиться по нескончаемой дороге Восточного моря – главному транспортному пути, связывающему западную и восточную Японию. Шагая по ней, я снова и снова прокручивал в голове, как стану просить князя Имагаву взять меня на службу.

Однажды, когда я отдыхал на мосту, мимо меня проезжал вассал рода Мацусита. Его звали Наганори [7], он занимал должность управляющего замком. Позднее он рассказал, что, впервые увидев меня, не понял, кто я: человек, похожий на обезьяну, или обезьяна, похожая на человека!

– Откуда ты, парень? – спросил Наганори, глядя на меня вниз с высоты.

– Из деревни Накамура, что в провинции Овари, – ответил я, – я направляюсь на восток искать работу в поместье самурая.

Наганори расхохотался.

– Да кто наймет такого тощего коротышку?

– Да вы и сами не очень похожи на господина. То, что моя внешность не приглянулась вам, еще не значит, что она не понравится другим!

Услышав эту неожиданно насмешливую отповедь, он снова расхохотался, а затем продолжил меня расспрашивать. Я сумел привлечь внимание члена влиятельного самурайского рода!

Наганори отвел меня в замок Мацусита и представил другим вассалам как «забавного парнишку». Я вызвал у них дружный смех, жадно пожирая каштаны и хурму, которые мне бросали. Они тоже стали называть меня Обезьяной. Вскоре меня уже знали все обитатели замка, а повара кормили до отвала два раза в день.

Так началась моя жизнь в клане Мацусита. Мацусита – вассалы клана Имагава, который возглавлял Ёсимото, знаменитый генерал и покровитель искусств. Сначала меня определили на должность носителя сандалий, который повсюду следует за своим господином в течение дня, надевая и снимая обувь, а заодно выполняет бесчисленные мелкие поручения. Затем меня повысили до камердинера. В этой должности я следил за гардеробами господ и помогал им одеваться и раздеваться. В конце концов мне поручили заведовать кладовыми.

Поскольку я превосходно выполнял свою работу, меня стали считать ценным слугой. Князь Мацусита удостоил меня чести носить мою первую фамилию – Накамура, по названию моего родного города [8].

Я чрезвычайно гордился ролью хранителя кладовых. Я завел сторожевую собаку и приложил все усилия к обеспечению сохранности имущества. С моим назначением на эту должность случавшиеся раньше кражи полностью прекратились. Эта работа мне нравилась, как и все остальные должности, – и не только потому, что я наконец выбрался из унизительной бедности. Я считал каждое новое поручение, каким бы тривиальным оно ни было, еще одной ступенькой вверх по карьерной лестнице. Поскольку у меня не было никаких физических достоинств, я решил, что единственный способ отличиться для меня – исключительное рвение в работе.

Однако пришельцев со стороны, которые делают стремительную карьеру, никто не любит. Однажды завистливый слуга ложно обвинил меня в краже какой-то мелочи из кладовых. Другие добавили к этому новые обвинения, и в конце концов Наганори сказал мне, что я вызвал к себе ненависть всей челяди Мацусита. Ему было очень жаль, но он не мог уволить всех злопыхателей, чтобы оставить меня на службе. Поэтому ему пришлось со мной расстаться.

Когда я начал протестовать и клясться в своей невиновности, Наганори разгневался и назвал меня наглецом. Я расплакался и тотчас же покинул замок Мацусита. К тому моменту мне исполнилось восемнадцать лет.

Увольнение явилось для меня суровым потрясением, но уныние быстро улетучилось. Я был уверен, что кто-нибудь обязательно оценит мои достоинства. Я начинал понимать, что обижаться на повороты судьбы бесполезно. Единственное, что может принести пользу, – это уроки, извлеченные из полученного опыта.

Много лет спустя, уже добившись успеха, я нашел время подумать, как достойно отблагодарить тех, перед кем чувствовал себя в неоплатном долгу, кто помогал мне в юности. Я решил разыскать Наганори, вассала клана Мацусита, который взял меня на работу, а потом вынужден был уволить. Мне хотелось выразить ему глубокую признательность за поддержку в начале моей карьеры. Не сумев найти его самого, я наградил его сына, Юкицуну, большим участком земли и сделал его князем. Я сделал все, что мог, чтобы отплатить добром за добро.