Синдром Паганини и другие правдивые истории о гениальности, записанные в нашем генетическом коде - Сэм Кин Страница 51

Поскольку феромоны могут способствовать социальным взаимоотношениям, в особенности интимным контактам, выключение вомероназального органа (ВНО) у некоторых млекопитающих может иметь неприятные последствия. В 2007 году специалисты из Гарвардского университета генетически перепрограммировали несколько самок мыши, отключив их ВНО. Когда эти мыши находились в одиночестве, практически ничего не изменилось, животные вели себя нормально. Однако когда их поместили вместе со здоровыми мышами, подопытные животные набросились на них как римляне на сабинянок. Они залезали на самок и, несмотря на отсутствие необходимого «инструмента», начинали двигать бедрами вперед и назад. Необычные самки даже пищали так же, как самцы, в момент оргазма испуская ультразвуки, которые до этого были зафиксированы только у мужских особей.

Люди в меньшей степени полагаются на запах, чем прочие млекопитающие. В течение нашей эволюции мы потеряли или изменили около 600 общих для млекопитающих генов, отвечающих за обоняние. Поэтому тем более поразительно, что наши гены все еще формируют ВНО. Ученым даже удалось обнаружить у плода нервы, посылающие сигналы из этого органа в мозг, и проследили, как сигналы проходят туда и обратно. Тем не менее по необъяснимым причинам наши организмы, тратя силы и ресурсы на создание и «подключение» органа, в итоге пренебрегают этим шестым чувством, и через 16 недель оно начинает увядать. К взрослому возрасту способность ощущать феромоны настолько сходит на нет, что большинство специалистов спорят даже о том, есть ли у человека ВНО, не говоря уже о полноценном его функционировании.

Споры о человеческом ВНО вписываются в контекст более масштабного и не менее приметного исторического спора о предполагаемых связях между ароматами, сексуальностью и поведением. В конце XIX века один из самых эксцентричных друзей Зигмунда Фрейда, доктор Вильгельм Флисс, утверждал, что именно в носу кроется самый мощный сексуальный потенциал во всем организме. Его теория «назального невроза» была ненаучной мешаниной из нумерологии, рассказов о мастурбации и менструации, схем гипотетических «генитальных точек» внутри носа и опытов, которые включали в себя втирание кокаина в слизистые оболочки подопытных людей и мониторинг их либидо. Неспособность реально объяснить хоть какой-то аспект человеческой сексуальности никак не влияла на популярность Флисса: напротив, его работа повлияла на Фрейда, и тот позволил Флиссу лечить своих пациентов (поговаривают, что и самого Фрейда), прописывая им мастурбацию. Идеи Флисса в конце концов умерли, но псевдонаучная сексология по-прежнему процветает и будет процветать. В последние лет 20 торговцы продали очень много парфюмерии и туалетной воды, обогащенной феромонами, которые якобы могут издавать аромат, который будет настоящим сексуальным магнитом (дышите, дышите!). В 1994 году ученый, работающий на американскую армию, просил у военно-воздушных сил 7,5 миллиона долларов на разработку «гей-бомбы». Его предложение описывало «неприятный, но совершенно несмертельный» вид вооружения. Над вражескими войсками (состоящими преимущественно из мужчин) должны были распыляться феромоны, и их запах должен был как-то – детали, по крайней мере в воображении ученого, были весьма фрагментарны – вызвать у солдат такую вспышку похоти, что они побросали бы свое оружие и начали оргию вместо войны. Нашим же солдатам, одетым в противогазы, оставалось бы просто окружить врага [53].

Отбросив в сторону парфюмерию и гей-бомбы, отметим, что влияние феромонов на поведение человека доказано и признанными научными работами. Сорок лет назад ученые определили, что феромоны могут скорректировать менструальные циклы живущих вместе женщин, приведя их примерно к одинаковым датам (нет, это не городская легенда). И в то время как мы противимся тому, чтобы сводить человеческую любовь к взаимодействию химических веществ, практика показывает, что грубая человеческая похоть – или, говоря более сдержанно, влечение – во многом обусловлена в том числе и запахом. Авторы старых трудов по антропологии, не говоря уже о самом Чарльзе Дарвине, удивлялись, что у представителей неразвитых обществ никогда не было привычки целоваться: потенциальные любовники не ласкали, а обнюхивали друг друга. Впоследствии шведские врачи провели несколько экспериментов, перекликавшихся с опытами гарвардцев над самками мышей. Врачи подвергали действию феромона из мужского пота представителей трех групп: мужчин-гетеросексуалов, женщин-гетеросексуалов, мужчин-гомосексуалистов. Во время этого эксперимента мозг женщин и мужчин-гомосексуалистов показал признаки умеренного возбуждения, а у мужчин-гетеросексуалов этого не наблюдалось. Логично последовавший за этим обратный эксперимент показал, что феромоны из женской мочи могут возбудить мужчин-гетеросексуалов и женщин-лесбиянок, но не гетеросексуальных женщин. Это значит, что мозг людей с различной сексуальной ориентацией по-разному реагируют на запахи представителей своего и чужого пола. Это не является доказательством того, что у человека сохранился ВНО, но заставляет предположить, что мы в какой-то мере сохранили способность чувствовать феромоны, вероятно, генетически переложив эти обязанности на наш «основной» нос.

Возможно, самым простым доказательством того, что запахи могут влиять на сексуальное возбуждение, можно получить с помощью нашего старого знакомого – ГГКС. Нравится вам это или нет, наше тело афиширует свой ГГКС всякий раз, когда мы просто поднимаем руку. В подмышечной впадине человека содержится большое количество потовых желез, и, смешиваясь с выделяемой водой, солью и жиром, феромоны разъясняют, какие гены ГГКС имеются у людей для защиты от заболеваний. Эти сигналы ГГКС поступают в ваш нос, где местные клетки могут проанализировать, насколько ГГКС другого человека отличается от вашего собственного. Это помогает при оценке потенциального партнера, поскольку вы можете примерно определить, насколько здоров будет ваш общий ребенок. Помните, что гены ГГКС не препятствуют друг другу: они кодоминируют. Соответственно, если ГГКС мамы и папы существенно различается, ребенок унаследует их общую сопротивляемость болезням. Чем больше сопротивление генетическим дефектам, тем здоровее ребенок.

Эта информация просачивается в наш мозг на подсознательном уровне, но может дать о себе знать, когда мы вдруг посчитаем случайного прохожего необъяснимо сексуальным. Это невозможно установить без тестирования, но если провести исследования, с большой вероятностью окажется, что его/ ее ГГКС существенно отличается от нашего. В различных экспериментах, когда женщинам давали понюхать футболки, в которых спали незнакомые им мужчины, участницы называли самыми сексуальными тех обладателей футболок, чей ГГКС больше всего отличался от их собственного. Справедливости ради отметим, что другие исследования показали: в тех местностях, где генетическое разнообразие само по себе велико (к примеру, в некоторых регионах Африки), наличие существенных различий в ГГКС не подразумевает сексуального влечения. Однако ГГКС-привлекательность наблюдается в районах с генетически более однородным населением – это показали эксперименты в штате Юта. Это открытие также может помочь объяснить, почему нам противна даже мысль о сексуальных отношениях с братьями или сестрами: сходство наших ГГКС значительно выше среднего.