Француженки подтяжек не делают - Мирей Гильяно Страница 56

Исцеляющая сила прикосновения – еще одна важная составляющая терапии, направленной на борьбу со старением. Прикосновения, ласки, поцелуи в течение дня имеют колоссальное значение. Как и все тактильные ощущения, впрочем. Массаж помогает улучшить циркуляцию крови и снимает головную боль. Это так же просто, как поглаживание домашнего питомца. Моя шестидесятипятилетняя подруга Даниэль любит повторять: “полдюжины прикосновений в день – это так, для поддержания тонуса; а вот дюжина… Хм, это нечто совсем другое”.

Если вы ищете друзей в интернет-сообществах, люди со схожими пристрастиями, интересами, а главное, одного с вами возраста становятся порой ближе, чем семья. Как правило, это люди, на которых можно опереться, с которыми можно обсудить проблемы, связанные с преклонным возрастом. Это люди с огромным опытом, способные к состраданию. Однако несмотря на то, что очень важно иметь друзей-сверстников, полагаю, не менее важно иметь круг друзей среди молодежи (не считая внуков). Некоторые мои знакомые признавались мне, что подруги преклонного возраста порой нагоняют на них тоску, потому что с ними можно разговаривать разве что о возрасте и о болячках. Лично я стараюсь поддерживать круг молодых друзей. С ними можно не только поделиться жизненным опытом; в их обществе я чувствую себя молодой, современной и строю планы на будущее. Молодежь неизменно несет с собой позитив, а в нынешнем мире позитивный настрой всегда выигрывает, по крайней мере, время на общение с теми, с кем вам по-настоящему интересно.

Работа

Как насчет стабильной работы в качестве точки опоры? Я по-прежнему свято в это верю. Мне было бы не очень удобно сидеть на треногом табурете в старости, когда чувство равновесия уже не то, что прежде. По-видимому, секрет борьбы со старостью – это посильный труд. Ведь даже в пенсионном возрасте очень важно оставаться востребованным. Иными словами, постарайтесь найти работу вам по силам, чтобы не просто “доживать” оставшиеся годы. Потому что треть или даже половину вашей жизни вы трудились: ради зарплаты, или чтобы прокормить семью. Ради работы вы изо дня в день вставали по утрам, строили планы на будущее и с нетерпением ожидали воплощения ваших замыслов.

Разумеется, некоторые пенсионеры ратуют за комфорт, полностью подчиняя свою жизнь детям, особенно внукам. Вопрос в том, насколько это целесообразно. Если вам это нравится, прекрасно. Только сдается мне, что зачастую этот выбор – прямая дорога к неизбежным обидам и разочарованиям. А также лишний повод задуматься о том, как важно создать вашу собственную точку опоры, окружив себя близкими по духу людьми.

Лично я восхищаюсь пенсионерами, которым не надо трудиться ради куска хлеба (хотя я уверена, что лишних денег не бывает), но которые, тем не менее, работают кассирами или помощниками продавцов-консультантов в крупных торговых центрах. Чего ради, спросите вы. Ради того, чтобы быть среди людей, коллег по работе, иметь четкий распорядок дня, который напоминает, что не каждый день в их жизни выходной. И неважно, кем они работали до ухода на пенсию, – руководителем крупной компании или агентом по продажам; добровольно вызываясь работать за стойкой администратора в больнице или библиотеке, или на кассе где-нибудь в гипермаркете бытовой электроники, они поступают правильно. Они уже знают себе цену. И это прекрасно, если говорить о старении со вкусом.

Некоторые в условиях современной экономики просто вынуждены “вкалывать”, пока, как говорится, носят ноги, чтобы иметь возможность элементарно прокормить себя и оплачивать счета за коммунальные услуги. Надо сказать, что поиск этой точки опоры столь же труден, как поиск должности, которую вы “потянете”: здесь надо учитывать состояние вашего здоровья, запас жизненных сил, профессиональные навыки, эрудицию. Но как только вы найдете такую должность, вы обретете уверенность в себе и ощущение востребованности. А это опять-таки психологическое равновесие и ощущение bien dans sa peau.

Что касается меня, я осознала необходимость выстроить точку опоры, когда поняла, что наша жизнь состоит из стадий и эпизодов. Эпизоды – это короткие отрезки времени, насыщенные событиями, которые рано или поздно стираются из памяти. Стадии эпохальны, последовательны, неизбежны… Детство – это стадия. Уход на пенсию – это тоже стадия. Что я буду делать после того, как уйду из LVMH и Clicquot? Некоторые так и не уходят с работы, даже на полставки. Например, адвокаты, которые продолжают свою практику чуть ли не до девяноста лет. Для меня это не что иное, как попытка обрести точку опоры, оставаясь в привычной профессиональной сфере.

Сначала я думала о трех актах. Может, стоит задуматься о четвертом? Почему бы и нет? Шекспир написал свои самые гениальные пьесы в пяти актах.

Акт 3.5

Encore moi [123]

Вне зависимости от возраста очень важно не прекращать мечтать. Предаваясь мечтам, мы неизбежно фокусируемся на “следующей” стадии – нашем грядущем долголетии. То, что мы привыкли называть “третьим актом”, теперь стало четвертым. Переход от одной стадии к другой не всегда дается легко – подобно вновь обретенной свободе, – так что многим из нас жизненно важно иметь надежную точку опоры во избежание сумбура и неразберихи. У многих из нас после сорока, пятидесяти или шестидесяти открывается второе дыхание, но мы не всегда представляем, как направить свою энергию в нужное русло. Переходный период не всегда прост, потому что мы должны пересмотреть свои взгляды на жизнь и поменять приоритеты, а главное, помнить – никто не сделает это за нас.

Мой собственный “третий акт” – это в своем роде показательный пример. Я, конечно, никогда не мечтала, что в один прекрасный день начну писать. На самом деле, как только я с головой ушла в это дело, то поняла, что когда-то мечтала об этом, пусть даже несколько недолгих лет, да и то потому, что этого хотела моя мама и подсознательно влияла на меня.

В школе на уроках по французскому письму я получала отличные отметки исключительно из любви к своему потрясающему учителю (полагаю, я была влюблена в него, и он об этом догадывался). Он был немолод и внешне ничем не примечателен, зато беззаветно влюблен в писательский труд, декламацию и литературу (он даже издал несколько романов) и умел показать, как правильно “прочесть” стихотворение или понять характер персонажа в книге. Каждого урока я ждала (с нетерпением ждала этого часа, пять дней в неделю). На его уроках я очень выросла. Именно на них зародилась моя любовь к литературе. Возможно, когда-нибудь я тоже стану писать рассказы, – думала я.

Однако основы основ преподал мне не кто иной, как мой отец. Когда мне было пять лет, он научил меня читать и писать и пробудил во мне интерес к другим культурам, обучив азам географии. Я вызубрила (как и подавляющее большинство маленьких французов моего поколения; надо полагать, это было веяние времени) названия столиц самых крупных стран и их местоположение на карте. За годы обучения в школе мама не раз провозглашала, что будь у нее такие возможности, как у меня, она “лезла бы из кожи вон” ради того, чтобы получить единственную по ее мнению достойную медаль, les arts et les lettres [124], и надеялась, что когда-нибудь я всё-таки получу ее. Думаю, она говорила это исключительно из-за лестных отзывов, которых я удостаивалась за свои “сочинения” (эссе). Надо сказать, что похвальные слова звучали в мой адрес крайне редко и, собственно говоря, не входили в программу системы воспитания в представлении моей мамы. Так или иначе, когда после годичной стажировки в Америке я решила изучать иностранные языки в Париже, мечты о “сочинительстве” были положены под сукно и преданы забвению.