Добрый день, Господи! Книга о радостной вере - Архимандрит Андрей (Конанос) Страница 6

Со временем ты будешь говорить себе: «Теперь я знаю, почему повышается уровень сложности. Потому что Господь хочет поднять меня на новую ступеньку святости! Я освоил уроки предыдущего класса, теперь должен сдать и следующие предметы, чтобы пойти вперед. Ум мой светел, я не стану считать, что Бог меня оставил. Господь любит меня, я чувствую это, верю в это. Это ощущение переполняет мне душу».

Я желаю, чтобы Господь просветил твой разум. Прошу тебя, помолись обо мне и о всех людях. Я желаю, чтобы Господь даровал нам новый ум, чистый ум, Свой ум. И я молюсь за тебя, пусть Господь даст тебе все блага земные и небесные.

Силы тебе и успехов в твоей борьбе!

Мне хотелось бы поговорить о блудном сыне. Это прекраснейшая притча, полная надежды, смелости и раскаяния. Притча, которая заставляет задуматься и дарует душе радость и надежду. Этот рассказ Христа многое ставит на свое место. Меня лично он успокаивает, убеждает в том, что есть бесконечная любовь. Что существуют широкие объятия, ждущие весь мир, совершающие все возможное для того, чтобы все спаслись. Господь будто говорит мне: «Успокойся, примирись с ситуацией, осознай свою немощь. Позволь Мне помочь тебе, не порть Мое дело своим напором, волнением и паникой».

Как замечательна эта притча! Господь говорит нам, что младший сын восстал и ушел из отчего дома. Он хотел прожить жизнь так, как хочет сам. Он сказал отцу: «Отдай мне мое — ту долю, которая мне причитается». Отец отдал сыну требуемое, и тот ушел.

Я рассказываю об известных вещах, знаю, что вы в курсе. Но не знаю, удалось ли вам прочувствовать когда-нибудь силу и глубину этих событий. Мы постоянно перечитываем притчу, каждый год слышим ее в храме. Но все равно продолжаем пребывать в волнении и беспокойстве.

Мы сильно расстраиваемся, когда наш ребенок нас не понимает; задерживается, бродит где-то. Уходит из дома, попадает в неприятности, оказывается в тюрьме, впутывается в разные истории с наркотиками, с девушками, с разными компаниями. Бесконечные неприятности… Мы постоянно думаем обо всем этом, расстраиваемся, заболеваем, увядаем.

Притча о блудном сыне может помочь нам, даровать покой. Но, конечно, если только мы сами захотим доверить все Богу.

Не спеши спасать мир

Самое сложное в духовной жизни — довериться Богу. Довериться и сказать: «Есть Отец, замечательный и добрый, с которым я не могу сравниться». Ты тоже отец или мать, и это замечательно. Но ты не можешь сравниться с Небесным Отцом. Что бы ты ни делал, ты не можешь быть Богом. Как бы ты ни любил своих детей, ты не можешь сделать для них то, что делает любовь Господа.

У всех нас есть любимые люди. Мы хотим помочь им, желаем им исправления и направления на путь истинный. Но правда ли это? Действительно ли это подлинные наши мотивы? Какова основа нашего стремления помочь другим встать на путь к Богу?

Здесь я вижу одну проблему. Большинство из нас входит в храм с робостью, с дрожью и страхом. Но через пару месяцев мы ощущаем, что уже пропитались церковным духом, и «беремся за дело»! Наш новый посыл: пришло время спасти мир. Теперь мы можем изменить людей, можем исправить в них все неправильное. Мы хотим сделать плохих людей хорошими! Кто все это говорит? Ты, вошедший совсем недавно в храм. Или ты, пребывающий долгие годы в храме, но не вкусивший отеческой любви. Здесь кроется самый главный вопрос: почувствовал ли ты в себе самом любовь Божью, чтобы передать ее другим? Находишься ли ты сам в мире настолько, чтобы сказать ближнему: «Приди, и я поведу тебя к Христу, который успокоит тебя так же, как успокоил меня»?

Зачастую мы желаем помочь другим людям не потому, что они просят, а потому, что сами ощущаем в этом потребность. Не Господь нас посылает, а мы сами за это беремся. Мы «спасаем ближнего», потому что чувствуем от этого удовлетворение и удовольствие для самих себя.

Не спеши возражать мне. Если у нас дома происходит что-то стыдное, мы сразу же думаем: «Что скажут соседи? Как мы будем смотреть им в глаза?» Нам делается стыдно за то, что обсуждают за нашей спиной. Мы становимся посмешищем среди родственников и знакомых из-за наших детей. Стыд тягостен, и мы всеми силами стремимся снова обрести хороший облик в окружающем обществе, и главным образом в храме. Потому что нас научили (и мы искренне этому верим), что в храме мы обязаны выглядеть благонравными людьми. А когда дома что-то происходит, возникают проблемы с детьми, мужем или женой, мы чувствуем себя отвратительно.

Не знаю, много ли среди нас людей, готовых пренебречь мнением и суждением окружающих и способных видеть душу родного человека с чисто отеческой любовью. Тех, кто смог бы сказать своему близкому раненому человеку: «Я забочусь о тебе, о твоем счастье и покое. Меня волнует твое душевное равновесие, а не то, что скажут остальные. Пусть нас осуждают соседи, пусть превратно нас понимают. Мы живем не для них, мы живем для Бога. По отношению к Нему мы должны быть искренними, и наши взаимные отношения с Ним и друг с другом должны быть честными».

В духовной жизни требуются именно такие глубокие и сущностные отношения. Такие ли они у нас? У нас, которые говорят, что «мы в Церкви»? Мы лишь так думаем, что мы в Церкви.

Синдром старшего брата

Знаешь, сколько людей в данный момент живут в Церкви, даже не подозревая об этом? Телом они вне храма, но душой они здесь, об этом свидетельствует их состояние, качество их души. Часто их можно увидеть в барах, в ночных клубах, скитающихся здесь и там. Некоторые из них принимают наркотики, вступают в различные связи, оказываются в сомнительных компаниях и обстоятельствах. Несмотря на это, они очень близки к познанию Бога. Всего лишь тонкая грань отделяет их от того, чтобы искренне ухватиться за Него и сказать: «Господи, помилуй меня, помоги мне. Я пропадаю! Прими меня в объятия, согрей меня». Эти люди близки к тому, чтобы обновиться — стать преображенными, смиренными, с ощущением благости в сердце и с умиротворением на лице.

Я говорил, что притча о блудном сыне вдохновляет меня, но она и порождает во мне сильные угрызения совести. Дело в том, что отеческая любовь и объятия, которые Бог являет миру, должны исходить от людей в храме. От меня, от тебя, ведь это мы — люди Церкви.

Господь оставляет нас на земле и говорит: «Чада, вы должны являть миру Мой добрый лик, Мою милость. Не забывайте об этом!

Ваша задача — показать людям Мою отеческую заботу, заключающую в себе и материнскую любовь. Дарите всем Мою доброту, тепло и понимание, Мое сострадание, сочувствие и прощение».

И я спрашиваю себя: где же все это? Реальность совсем иная: приходящие в храм смотрят на нас и делают вывод, что мы какие-то мрачные люди, которые будут их ругать и наказывать. Либо, может, мы сначала их примем и простим, но потом скажем: «Да, но…» То есть я, конечно, тебя прощаю, но отныне ты должен будешь делать первое, второе, третье. И начинаем требовать, ругаться, критиковать, накладывать епитимии. А молодой прихожанин удивляется: «Где же вся та доброта, которую ты проявил по отношению ко мне? Чем же было такое доброе начало? Эти улыбки, которые я видел, и прекрасные фразы типа „приди к нам и ощути красоту“, где все это?»