Большая книга психологии: дети и семья - Лариса Суркова Страница 7

Вербальная самооборона

Мои родители не научили меня очень важному действию — хамить. Всегда говорили о том, что это плохо, особенно по отношению к взрослым. И это правильно, наверное.

А потом оказалось, что я выросла. И в этой жизни надо уметь давать сдачи и делать это не кулаком.

Я была к этому не готова. Более того, я была в ужасе!

Оказалось, что надо защищать себя на работе. Например, когда коллега говорит: «Я тебе работать тут не дам, рожей не вышла ты, так что собирай манатки!» И ты идешь тихо скулить в туалете и потом работаешь изо всех сил, как родители учили. Но толку нет, потому что подковерная война идет полным ходом и ты проиграла ее уже на старте.

Потом обнаружилось, что надо защищать детей. Везде. От педиатра с его фразами, что ребенок какой-то не такой или что у него астма и верить надо только этому врачу. И если прямо сейчас не дать гормоны (антибиотики, вакцину, витамины), смерть всем. От школы, где на собрании учитель заявляет: «Ваш класс самый худший в моей истории, они идиоты и ничтожество, и быть им дворниками!»

Даже соцсети потребовали от меня бойцовских качеств, так как выяснилось, что вечно извиняться и объясняться бесполезно.

Моя эволюция была такой:

— плакать в туалете;

— доносить обиду до дома и плакаться мужу в жилетку;

— подставлять вторую щеку, пока не набилась мозоль, и я не поняла, что бесполезно;

— быть психологом и пытаться «лечить» здесь и сейчас;

— быть сильной задним умом, когда потом сидишь и сочиняешь, как можно было ответить;

— дать отпор и потом заболеть от стресса. Это было на том самом родительском собирании. Я встала и сказала: «Если ваши дети — идиоты и вы готовы терпеть, то я ни при чем. Моя дочь не такая». Больше я на собрания в ту школу не ходила. Меня трясло до самого дома, а потом неделю я болела от пережитого. Зато теперь могу защитить детей сразу, без хамства, но решительно. Я не слепо отстаиваю невиновность ребенка, но унижать или подвергать опасности не дам. Хотя сама могу быть очень строгой;

— учусь не думать задним умом. Для этого делаю глубокий вдох и отвечаю сразу, иногда, признаюсь, грубо. Обычно это происходит при общении в соцсетях. В таком случае у хамов комментаторов или моих любимых оппонентов, которые обращаются ко мне, начиная со слов: «Я, конечно, не хочу обидеть, но…», обычная реакция — шок. Они парируют, что как христианка я должна терпеть, что я хамка и, вообще, блогеры зажрались, но никогда не признают, что мои ответы — лишь отзеркаливание их реплик в мой адрес.

Уверена, что навыки подобной самообороны необходимы всем — и взрослым, и детям. Надо уметь защищать себя от вербальной агрессии, она иногда хуже физической. Понимаю, что, возможно, это некрасиво, но в жизни иначе никак. Кроме того, совсем не обязательно защищать себя наглым и грубым словом. Порой произнесенная с улыбкой остроумная и изысканная фраза столь убийственна, что мало не покажется.

Какие могут быть варианты самозащиты от вербальной агрессии? Она бывает разной:

— крик;

— унижение;

— игнорирование;

— запугивание;

— шантаж и др.

Приведу примеры.

• Спокойная реакция через согласие с обидчиком:

— Ты дура!

— Да, я дура. Хорошо, что такой разумный человек это заметил.

• Игнорирование с переключением. Предположим, вам пытаются что-то навязать, обижают вас, но ваш ответ никак не связан с услышанными фразами. Вы говорите: «А я слышала сегодня в новостях…» Агрессора это может разозлить, но вам в своих реакциях надо стоять на своем.

• Отзеркаливание — это, на мой взгляд, опасный метод, но иногда применить его можно. Вариант диалога:

— Ты дура!

— О, только дура, превосходящая меня по дурости, могла это заметить!

• Полное согласие. Например:

— Могла бы и получше выглядеть.

— Да, полностью согласна, зато мой внешний вид волнует такое количество людей, что я ощущаю себя центром Вселенной.

• Говорить первое, что на ум пришло:

— Чего ты здесь стоишь, мешаешь людям идти?

— Кто первый встал, того и тапки. Ворчание объявлено новым смертным грехом и т. п.

• Метод утрированного восхищения:

— Да вы ничего не соображаете, наш проект провалится из-за вас!

— Ну что вы, с таким тактичным и грамотным руководителем все будет на высшем уровне. Мне надо поучиться у вас.

Это основные методы вербальной самообороны, ведущие, как правило, к растерянности нападающего.

Только обязательно помните, что если вашей жизни угрожает опасность и собеседник может ударить, то у вас два варианта:

1) бежать;

2) попытаться успокоить и потом бежать.

Свободный доступ к самой разной информации, рассматриваемый нами как безусловное благо и важное завоевание демократического мира, порой оборачивается серьезной проблемой для нашей психики. Я имею в виду новости о трагических событиях (террористических актах, морских, железнодорожных и авиакатастрофах и т. п.), которые не только мгновенно распространяются по всем каналам связи, но и на довольно длительное время становятся темой номер один для обсуждения.

В таких случаях не имеет значения, большая или маленькая трагедия (да и как измерить уровень горя?), десятки и сотни погибших или единицы.

Это то, что будоражит психику людей, пробуждает их страхи и резко сказывается на качестве жизни. Повышаются тревожность, рассеянность; усиливаются фобии; буквально захлестывает ощущение собственной незащищенности. Словом, круг пострадавших на самом деле оказывается во много раз больше, и он не ограничен только близкими погибших и пострадавших.

Что делать, если вы тяжело переживаете горестную новость? Приведу несколько советов, как сохранить психологическое равновесие после трагедии.

• Уберите телефоны; уйдите на пару дней из социальных сетей; не смотрите телевизор. Именно в первые дни поток скорбных новостей в средствах массовой информации настолько необъятен и стремителен, что может нанести тяжелый психологический удар. Бесконечные репосты видео происшедшего, изображения зажженных свечей и траурных лент, обсуждение различных версий и высказывания соболезнований не только не приносят облегчения тем, кто переживает из-за случившегося, но и усугубляют подавленное эмоциональное состояние.

Кстати, я настаиваю на том, что в вопросах освещения трагических событий в СМИ необходима цензура. Это касается обнародования личных данных пострадавших. Изучая фото погибших, узнавая истории их жизни, мы как будто становимся их хорошими знакомыми. Эти люди входят в личное пространство, в сущности случайных зрителей, при этом разрушая психику особенно восприимчивых людей.