ПроЖИВАЯ. Как оставаться счастливым, проживая самые сложные моменты жизни - Ольга Савельева Страница 7

Там про мужчину, Генри, кажется, который внезапно узнал на плановом медицинском осмотре, что у него в мозгу аневризма.

А мужчина был такой склочный, язвительный, ябеда, вечно писал негативные отзывы, все его раздражало.

И вот он стал ругаться с врачом: «Сколько мне осталось? Сколько?» Врач был вообще случайный, на подмене, и ничего не должен был ему говорить, но Генри его так достал, что он ляпнул: «Девяносто минут».

Просто увидел в журнале заголовок «Девяносто минут готовится индейка» – и вот ляпнул.

Весь фильм Генри пытается исправить ошибки, которые наворотил по жизни, за оставшиеся полтора часа. С женой, с которой у него холодная война, с сыном, которому он не простил, что тот выбрал танцы, а не юриспруденцию, с братом…

ПОЛТОРА ЧАСА – ОЧЕНЬ МАЛО, ЧТОБЫ ИСПРАВИТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ, НО ВПОЛНЕ ДОСТАТОЧНО, ЧТОБЫ ЗАДУМАТЬСЯ О НЕЙ И ЗАМЕТИТЬ, КАК МНОГО НУЖНО ИСПРАВИТЬ.

Перед Новым годом вокруг меня каждый год (каждый!) такая концентрированная движуха, будто люди за полтора часа пытаются наверстать то, до чего руки не доходили весь год.

Я всегда поражаюсь: почему это все надо делать в последний момент? Почему 29 декабря? Будто Дед Мороз – это такой строгий экзаменатор, который придет и спросит: «Ну что ты там?» А потом влепит «неуд» в жизненную зачетку.

А ведь это просто день, после которого во всяких заявлениях в графе «дата» мы будем писать новые цифры – и все, а 31 декабря – это просто четверг, а не экзамен.

В том фильме есть классный момент, когда врач пытается понять, все ли с пациентом Генри в порядке, и спрашивает:

– Какой сегодня день недели?

А Генри отвечает с грустью, будто прозревает:

– Господи, я столько их потратил зря, этих дней недели…

В фильме есть забавная фраза, мне она нравится: «Все семьи нормальные, пока их хорошенько не узнаешь». Ха-ха, воистину так.

А еще врач, у которой сложный жизненный надлом и вообще худший день в жизни. Ей очень плохо, она звонит маме и говорит правду:

– Мам, сегодня худший день в моей жизни.

А мама:

– Когда ты мне выпишешь лекарства? Когда? Ты же врач!

– Мам, я по другому поводу…

– По какому другому? Где мои лекарства?

Нет поддержки, нет. А так хочется…

Робин Уильямс снялся в этом фильме незадолго до смерти. Говорят, этим фильмом он попрощался со всеми. Передал нам с экранов очень важную мысль.

Генри спросил врача:

– А как бы вы прожили свои последние девяносто минут?

Она ответила:

– Я бы попыталась стать счастливой.

Он улыбнулся и подарил ей свои часы, которые отсчитывали его девяносто минут. Как бы сказал: «Ну так займитесь этим просто так, не потому что живете последние полтора часа».

Хороший фильм. Он для меня про то, что жизнь не должна быть имитацией счастья. Про то, что любить человека – это замечать его чувства, слышать его слова, уважать его желания.

А еще он про то, что не надо откладывать ничего на потом, чтобы не пришлось жить концентрированно последние полтора часа. Жить надо прямо сегодня, потому что вторник, а не потому, что скоро Новый год.

Займитесь счастьем просто так…

Я выросла на Балтике. Балтика – это холодное море. Примерно 18 °C.

Я всегда долго вхожу в воду, медленно привыкаю. Зайду по колено, постою. Потом еще шаг, еще и еще.

Для меня это холодная, леденящая реальность. Я ее впитываю по шажочку, а не одним махом. Я знаю, что, когда привыкну, полюблю ее, буду долго плавать и не захочу выходить. Но пока привыкаю, испытываю стресс. Иногда подвываю, иногда мычу сама с собой: «А-а-ай, как холод-д-д-дно».

Аня сейчас проживает свежий развод.

– Я в порядке, – часто говорит она. Хотя всем понятно, что это не так.

НЕТ НИЧЕГО БОЛЕЕ ОЧЕВИДНОГО, ЧЕМ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ОБИДЕЛСЯ, НО ГОВОРИТ, ЧТО НЕ ОБИДЕЛСЯ. И ЧЕМ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ НЕ В ПОРЯДКЕ, НО УВЕРЯЕТ, ЧТО В ПОРЯДКЕ.

Мы с Аней покупаем кофе.

– Вам с сиропом? – спрашивает бариста у Ани.

– С, – отвечает она.

А он не расслышал это «с» и решил, что без. Сделал без сиропа.

Аня попробовала свой кофе и говорит:

– Вы как мой бывший муж – тот тоже никогда меня не слушал. Наверное, у мужиков уши внутрь.

Я молчу. Бариста, конечно, вообще ни при чем. За что его обижать?

Или едем с ней в метро. Там на экране показывают сюжет про собачку.

– Я тоже хотела собаку, лабрадора, но ему весь брак было плевать, чего я хочу. Знаешь, что он сделал в день развода? Купил собаку. Угадай какую?

– Догадываюсь.

– И в «Инсту» выложил. Угадай, кому этот контент адресован?

– Нютик, если ты хочешь собаку, почему не купила себе лабрадора?

– Я не хочу уже.

Я знаю, что развод по уровню стресса равен потере. Ну, то есть боль от развода с мужем равносильна боли, какая была бы, если бы он умер. Это очень страшная мысль, на самом деле. Но нужно входить в новую холодную реальность. По шажочку. Привыкнуть к ней и полюбить. И выходить не захочется.

Я как-то смотрела фильм о принятии новой реальности. Он такой… артхаусный, но мне очень зашел. Просто я смотрела его после похорон близкого человека, и мне казалось, что он снят немножко про меня.

Там у мужчины умерла жена, и он писал письма в вендинговую компанию. Это та компания, которая аппараты ставит со сладостями: газировкой, круассанами, конфетами.

Вот один аппарат стоял в больнице в отделении интенсивной терапии – там, где пытались спасти его жену после аварии, но не смогли.

Парень этот, вдовец, так подробно-подробно писал им: «Уважаемая вендинговая компания, ваш аппарат, расположенный по адресу…, не выдал мне конфеты, хотя я оплатил их. Наверное, это не так важно, но десять минут назад у меня умерла жена и я очень хотел те конфеты».

Он еще описывал в этих письмах свою жизнь, и было понятно, что он не в порядке. Хотя сам он при этом сидел в офисе, в костюме, весь такой обычный менеджер, внутри шел процесс разрушения старой реальности и принятия новой, к которой надо привыкнуть. Стоять и мерзнуть, знать, что войти в новое все равно придется. И не сопротивляться этому.

В том фильме он еще делал много странных вещей. Например, дергал стоп-кран электрички. Ни с того ни с сего. Или технику разбивал. Бегал по пляжу, махал руками, как чайка. Танцевал на улице. Ну, всякое.

А в конце становится ясно, что с ним нормально все, просто он так учился дышать без нее.